Почему? Книга первая – Капоэйра

– Дорогая, разве ты несчастна здесь в Сан-Паулу, рядом со мной и сыном? – спросил, начинающий понемногу терять терпение сеньор Казелли, – чтобы тебе не было скучно вдали от родных мест, я даже согласился на переезд в наш дом твоей няни, этой тёмной, невежественной лесной индианки. Хотя приличные люди моего круга никогда не опускаются до этого. Хорошо хоть Сильвия догадывается исчезать, когда дома бывают посторонние, и никто из соседей её не видит… И, по-моему, тебе грех жаловаться на то, что я не делаю тебя счастливой. Или может, ты скажешь, что я, вообще, ничего не сделал для тебя?! – крикнул он, качая головой, как индийский факир.

– Что ты Алвару. Ты и так слишком много сделал для меня в жизни. Разве я могу забыть всё это? Пойми меня, пожалуйста. Родина всегда тянет. И моя меланхолия, скорее всего, связана именно с этим обстоятельством. Но это временно, скоро пройдёт, поверь, дорогой.

– Однако же ты забываешь, дорогая. Вспомни, где ты жила раньше у себя в Пернамбуку, и где, в каком ты доме живёшь сейчас. То даже домом нельзя было назвать, – начал было повышать голос Алвару, – У твоей обожаемой тётушки Алисии, у этой чокнутой старой девы, стены в доме от сырости лопались, приличной ванной даже не было, сортир вонял, а кухня, с размером в мизинец. Мясо вы раз в месяц ели в лучшем случае, а десерт видели только по праздникам. Даже коммунальные расходы и те не могли вовремя платить. Одевались, как попало, как квартеронки⁸ на плантации какао. А ты сама-то ходила, как рабыня Изаура. И ты по такой жизни соскучилась, Мальвина? Тебя тянет обратно в этот гадюшник, и это после всей роскоши, что ты здесь увидела, и которое я тебе дал за все эти годы, дорогая? – крикнул он, тыча толстыми пальцами вокруг.

– Ты меня неправильно понял, Алвару, – попыталась она его урезонить.

– Нет, моя дорогая. Я тебя очень даже прекрасно понял, – теперь Алвару уже завёлся и кричал, неистово размахивая пухлыми руками, как базарная торговка на рынке. В пылу спора он визжал, смешивал итальянские слова с португальскими. Его неприятная привычка фыркать носом, причмокивая в гневе тонкими губами, коробили утончённую, воспитанную Мальвину, – Благодаря мне ты вышла из грязи в князи. Стала настоящей синьориной и подлинной графиней. Да, да, ведь графиней ты была только на словах! – продолжал он бесстыдно делать одолжения собственной жене, забывая, что сам стал за её счёт графом.

Вообще, такт и дар самообладания не входили в число добродетелей дона Алвару. По природе своей он был типичным торгашом, мелким, ограниченным дельцом, мыслящим такими же мелочными категориями. Ростом много ниже среднего, с безобразной фигурой и пивным животом, с квадратным лысеющим черепом, с мелкими чертами лица и чёрными, как угли глазами, с кривыми ногами и короткими пухлыми руками, он более походил на персонажи из итальянских комедий, нежели на коммерсанта. Дурные привычки, хамоватая манера разговора дополняли сей портрет.

Внук полунищих переселенцев из глухой деревушки под Неаполем он вырос в многодетной семье бакалейщика, еле сводивших концы с концами. Едва проучившись в школе, он с ранних лет подрабатывал зеленщиком в лавке. В детстве и юности он на своей шкуре познал все тяготы бедности. Тяжёлый ежедневный труд от рассвета до поздней ночи, когда он и в жару, и в холод, и в будни, и в праздники торговал зеленью и овощами в лавке отца в Мооке, когда он вынужден был давать дань и при этом покорно глотать оскорбления гангстеров дона Томазо и наглых полицейских, когда сносил частые побои пьяного отца и истеричной матери, когда он годами носил поношенную одежду и потёртую обувь, и когда он с нескрываемой завистью смотрел на сверстников, с годами выковали в нём хитрого, изворотливого и жадного купца.

В шестнадцать лет, поднакопив деньжат, он открыл бакалейную лавку в другом конце района. Через пару лет на паях с двумя земляками там же открыл и маленькую пиццерию. Дела пошли так хорошо, что спустя пять лет он выкупил их доли, став единоличным хозяином пиццерии, которую превратил в доходный ресторан. Затем он открыл второй ресторан и пару продуктовых магазинов. Разумно приумножив капитал, Алвару с годами увеличил число своих магазинов до дюжины, приобрёл склады в портовой части города, наладил связи с местными властями, и открыл собственную фирму, выйдя за пределы родного района.

Хитростью, обманом, лестью, переходившим в безобразный подхалимаж, и главное, беспринципностью он переродился из полуголодного зеленщика Алло, как дразнили его соседские мальчишки (он не знал даже настоящего названия телефонного аппарата), в солидного коммерсанта. В типа очень высокомерного, некультурного, скупого, считающего каждый грош. Заработанное потом и махинациями богатство позволило ему купить дом и жениться на видной девушке из родственников. Но жена его оказалась сварливой, бесплодной, и не смогла подарить тщеславному итальянцу потомство. Поэтому, он развёлся с ней.