Почему? Книга первая – Капоэйра

Своего родного единственного сына, Антониу Луиша, являвшегося смыслом существования Марии, Жуан Педру не сказать, чтобы совсем не любил, но и не привечал. С ним он тоже был холоден. Общался не как с дитёй, а скорее, как с взрослым подчинённым. Жуан Педру никогда его не баловал, не играл с ним, и также разговаривал при необходимости. То есть, уделял минимум внимания. Сын был для него продолжением рода, в отношении которого в будущем можно будет реализовывать честолюбивые замыслы. Возможно, в душе Жуан Педру желал видеть сына сильным, решительным и целеустремлённым, каким он сам был, хотел в нём выковать мужской характер. Малыш Тониту боялся отца больше всех на свете, не смея не то что заговорить, но и даже дышать в его присутствии. С самого рождения между отцом и сыном была воздвигнута некая холодная стена отчуждения, которая с годами будет только расти. Конечно, наблюдавшую за этим со стороны Марию это глубоко огорчало. Но что она могла поделать против властного мужа. Оставалось покориться судьбе. И Мария терпела. Терпела из-за сына, из-за любви к мужу.

Тем временем, в другой части города в Тижуки на небольшом двухэтажном особняке, скрытым за высоким забором и деревьями, вблизи одноимённого озера семья да Силва сидела за ужином, неспешно ведя разговор. Помимо Жуана Антониу и его сына Жозе на ужине также присутствовали дочь и её жених.

Истинно бразильская красавица Мануэла больше походила на лицо с обложки модного журнала. Вся в отца, смугловатая с миндалевидными карими глазами, яркими, запоминающимися чертами лица и волнистыми каштановыми волосами она производила впечатление на всякого, кто её впервые видел. Высокий рост, стройная фигура и бархатная кожа (редкость для латиноамериканских женщин) дополняли картину. Двадцатишестилетняя Мануэла была хорошо образована и блистала в светском обществе. Вместе с тем она была простой, доброй и порядочной девушкой, любимицей отца. На ужине она вся так и сияла от счастья. Рикарду официально объявил дату свадьбы. Жуан Антониу спросил зятя:

– А почему именно на сентябрь? – из-за болезни он говорил медленно.

– На эту дату я договорился о венчании с епископом. Да и многие наши знакомые, которые сейчас заграницей, будут в Рио только в начале весны. А главное, именно в этот день ровно два года назад мы познакомились.

– Что ж, поздравляю вас! Начнём готовится к свадьбе, – поздравил их Жуан Антониу, едва выдавив из себя дежурную улыбку.

– Спасибо большое, – хором ответила счастливая пара.

Наряду со невестой Рикарду Диаш также сиял от счастья. Он тоже по-своему её любил, она привлекала эффектной внешностью, воспитанностью и добрым, весёлым нравом. В ней он ценил чистоту. Ибо, в отличие от многих незамужних сверстниц, Мануэла всё ещё сохраняла девственность. Данное обстоятельство льстило самолюбию Рики, впрочем, как и любого другого мужчины. Помимо всех достоинств, Мануэла притягивала сеньора Диаша также богатым наследством. Рикарду точно знал, что его невеста является любимицей и возможной наследницей Жуана Антониу да Силва, и это только увеличивало любовь к ней. Хотя справедливости ради стоит отметить, Мануэла была небезразлична ему. Ему было приятно, что она ответила ему взаимностью, и искренне полюбила его.

С детства ни в чём не знавший себе отказа, выросший в роскоши и холе, любивший изысканно одеваться в самые дорогие костюмы, щеголять на самых шикарных автомобилях, не меньше женщин любивший дорогой парфюм, и предпочитавший всё самое изысканное и дорогое на свете, дон Рикарду Диаш был человеком ленивым, алчным и недалёким. Несмотря на круг общения и прекрасное образование, он в свои тридцать лет так и остался легкомысленным транжирой, избалованным папеньким сынком. К тому же он был заядлым игроком и кутилой. У него не хватало не только смекалки и напора, как воздух необходимые для бизнесмена, но и здравого смысла, самостоятельности в принятии решений. С младых ногтей все серьёзные шаги он предпринимал по совету родителей, а позже кузена Роберту.

– Дорогой, надеюсь, что после свадьбы ты разрешишь мне навещать родных, бывать в доме отца? – спросила жениха Мануэла.

– Конечно да. Или ты принимаешь меня за тех старомодных мужей, что держат взаперти жён, не позволяя даже выйти на улицу? – наигранно обиделся Рикарду.

– Что ты, Рики. Разумеется, нет. Просто я хотела услышать это от тебя лично. Но пока ты ещё не мой муж, а я всё ещё живу в отцовском доме.

– Манолита, дорогая. После свадьбы мало что изменится. Ты можешь приходить к своим родным, когда тебе будет угодно. Я никогда не стану возражать тебе по этому вопросу. К тому же они будут и моими родичами. Но я буду ревновать тебя, но не как Отелло Дездемону.

– Я не даю и никогда не дам тебе повода для ревности, милый.

– Повод даёт твоя красота. Она словно цветущий оазис в пустыне, а ты сама будто роза гарема…

– Ага, сейчас ты уже решил меня превратить в наложницу своего гарема? Прямо, как какой-нибудь восточный деспот, – шутливым тоном возмутилась Мануэла.