Читаем Почему любовь уходит? Социология негативных отношений полностью

Для реализации товара на рынке его ценности необходимо присвоить символическую стоимость, которая, в свою очередь, зависит от расположения этого товара относительно других. «Признание ценности чего бы то ни было предполагает его измерение и сравнение в соответствии с определенной шкалой», — говорят социологи Йенс Бекерт и Патрик Асперс372. Исследования в области когнитивной психологии показывают, что определение ценности объекта — рассуждение о том, сколько он стоит, — значительно изменится, если изменится исходная точка отсчета. Кристофер К. Си и Цзяо Чжан, психологи Чикагского университета, изучают процесс определения ценности и его связь с принятием решений. Они отмечают, что этот процесс меняется в зависимости от того, рассматривает ли человек различные варианты выбора или погружается в познание какого-то одного. Первое они называют совместным режимом оценки, а второй — единичным режимом оценки. В совместном режиме оценки люди сравнивают характерные особенности и обращают внимание на различия многочисленных объектов, в то же время в единичном режиме оценки люди определяют ценность, ссылаясь на свои предпочтения и вкусы, и способны поставить во главу угла какой-то один объект, как в случае покупки на аукционе373. В совместном режиме оценки люди думают о плюсах и минусах, о том, что они могут потерять или получить, если сделают конкретный выбор, в то время как в единичном режиме оценки люди вкладываются в объект, не задумываясь о расчетах. Короче говоря, мы по-разному определяем ценность в супермаркете и на аукционе, присваивая бόльшую ценность объекту на аукционе и гораздо меньшую ценность объекту в супермаркете, все зависит от того, запускает ли определение ценности когнитивный процесс сравнения. Это, в свою очередь, означает, что гораздо труднее присвоить ценность в процессе сравнения объектов. Точнее говоря, такие объекты теряют свою ценность. Забавный, но автобиографичный пример из реальной жизни, рассказанный одним интернет-пользователем, красноречиво иллюстрирует это:


<…> Вот, что было:

МАДАМ с ЯМАЙКИ, получавшая в то время докторскую степень по литературе в Стэнфорде.

Свидания: 1 (в кофейне).

Проблема: она была слишком умна для моей второсортной среднестатистической задницы.


ДАМА ИЗ ВЬЕТНАМА, которая училась в стоматологическом колледже.

Свидания: 2 (в кофейне, ужин в блинной).

Проблема: несмотря на ее привлекательность, я не мог смириться с тем, что у нее был роман с женатым мужчиной. Омерзительно!


БЕЛАЯ ДЕВЧОНКА, студентка, имевшая слабость к азиатам.

Свидания: 1 (в кофейне).

Проблема: она была бисексуалкой. Хммм, но, если подумать, разве это проблема?


И АФРОАМЕРИКАНКА, изучавшая психиатрию. У нее были завораживающие глаза и прелестная фигура.

Свидания: 2 (в кофейне, видео у меня дома).

Проблема: Немногословные люди заставляют меня нервничать, и особенно молчаливые студенты, изучающие психиатрию. Анализировала ли она мою психику? Что она видела? Мне не хотелось этого знать374.


Этот краткий пример иллюстрирует трудность поиска «подходящей партнерши» для этого мужчины, поскольку с каждым свиданием смещается отправная точка его оценки, затрудняя определение ценности женщин и основательно уменьшая ценность каждой из них. Это, в свою очередь, означает, что мы просто не знаем, как определить стоимость объекта, когда мы находимся в рыночной ситуации сравнения объектов аналогичной ценности. Более того, как проницательно выразилась социолог Эшли Мирс в отношении модельной индустрии, во многих областях культуры цена или ценность модели, произведения искусства или актера остаются неясными. «Проблема ценообразования служит примером более серьезного затруднения, с которым сталкиваются создатели произведений культуры и, в сущности, люди на любом рынке нематериальных активов. Это проблема неопределенности, неспособности заранее сформулировать, что человек хочет»375.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука
Расшифрованный Булгаков. Тайны «Мастера и Маргариты»
Расшифрованный Булгаков. Тайны «Мастера и Маргариты»

Когда казнили Иешуа Га-Ноцри в романе Булгакова? А когда происходит действие московских сцен «Мастера и Маргариты»? Оказывается, все расписано писателем до года, дня и часа. Прототипом каких героев романа послужили Ленин, Сталин, Бухарин? Кто из современных Булгакову писателей запечатлен на страницах романа, и как отражены в тексте факты булгаковской биографии Понтия Пилата? Как преломилась в романе история раннего христианства и масонства? Почему погиб Михаил Александрович Берлиоз? Как отразились в структуре романа идеи русских религиозных философов начала XX века? И наконец, как воздействует на нас заключенная в произведении магия цифр?Ответы на эти и другие вопросы читатель найдет в новой книге известного исследователя творчества Михаила Булгакова, доктора филологических наук Бориса Соколова.

Борис Вадимович Соколов , Борис Вадимосич Соколов

Документальная литература / Критика / Литературоведение / Образование и наука / Документальное