Почему люди разные. Научный взгляд на человеческую индивидуальность

Потом ученые исследовали несколько других линий мух, каждая линия генетически идентична, но сами линии с разной генетикой. Во всех линиях было почти одинаковое количество правшей – 50 %. Но у некоторых линий оказалось большое число особей с экстремальными предпочтениями – они почти всегда поворачивали либо направо, либо налево. Это значит, что хотя склонность особи поворачивать налево или направо не наследуется, но общее количество вариаций в популяции определяется генами. То есть гены мух не определяют, правша она будет или левша, но влияют на ее решительность (точнее, чтобы избавиться от антропоморфизма, назовем это упрямством). Муха становится правшой или левшой случайно, но, как только этот признак закрепился, генетика влияет на то, насколько часто она будет придерживаться такого выбора.

Это важно, поскольку предполагает, что индивидуальные различия в поведении – сами по себе результат естественного отбора. Гены, управляющие широким спектром индивидуальных поведенческих особенностей, могут естественным способом обеспечить выживаемость популяции в случае какого-либо катастрофического события[89]. Скажем, если левши-экстремалы или любители тени переживут какое-нибудь резкое изменение окружающей среды, группа не вымрет полностью, и горстка таких чудиков выживет и размножится.

Глава 3 Я забыл вспомнить тебя забыть

У каждого из нас своя уникальная жизненная история, и каждая из этих историй неверна. Наша память о событиях чрезвычайно ненадежна. Попытка извлечь события из автобиографической памяти совсем не то же самое, что написать книгу, а потом открыть ее и прочитать идеальные предложения. Это даже не похоже на старую фотографию, которая выцветает на солнце, и мелкие детали со временем становится трудно разглядеть. Скорее, память о событиях предсказуемо подводит нас, даже тех, кто гордится хорошей памятью.

Память – это не объективная запись событий, а ненадежные следы нашего индивидуального опыта переживания событий. Два стоящих рядом человека получат разный опыт одного и того же события – в зависимости от своей личной истории. Если в прошлом у меня был травматический опыт столкновения с огнем, то, когда я увижу горящий дом, мой опыт (и память о нем) будет иным, нежели ваш, даже если мы смотрим на одну и ту же пожарную команду в одном месте. И память об этом событии может меняться спустя долгое время. После того как воспоминания оказались в хранилище мозга, они могут меняться, как из-за последующего опыта, так и просто с каждым припоминанием. Воспоминания об определенных жизненных событиях – крайне важная часть индивидуальности человека, но их подвижность ясно показывает, что самые наши твердые убеждения относительно себя постоянно и беспорядочно создаются и реконструируются.

■ ■ ■

Утром 19 апреля 1995 года Тимоти Маквей припарковал свой грузовик с мощной бомбой в зоне погрузки перед федеральным зданием имени Альфреда Марры в Оклахома-Сити. Он поджег запал и, пока тот медленно горел, пошел к другой машине, приготовленной для побега и стоящей в нескольких кварталах от здания. Запал взорвал бомбу чудовищной мощности, которую собрали Маквей и его приятель Терри Николс. Она была сделана из украденной промышленной взрывчатки, аммиачной селитры (сельскохозяйственного удобрения), дизеля и баллонов с ацетиленом, упакованных в бочонки. Страшный взрыв обрушил фасад здания, выбил стекла из окон и повредил дома в 16 окрестных кварталах. Погибли 168 человек, включая 19 детей из детского сада для федеральных служащих, расположенного прямо над местом взрыва.

За дело взялось ФБР, и через несколько часов среди развалин нашли ось грузовика, на которой сумели прочитать идентификационный номер. Он быстро привел федералов в отделение компании по прокату автомобилей Ryder, около Джанкшен-Сити в Канзасе. Туда отправили агента, чтобы допросить сотрудников, оформлявших машину: владельца конторы Элдона Эллиота, механика Тома Киссинджера и бухгалтера Вики Бимер. Все они вспомнили человека, который два дня назад взял напрокат грузовик, – его звали Роберт Клинг. Но только Киссинджер вспомнил, что с ним был еще один человек. Поработав с Киссинджером, художник из ФБР нарисовал фотороботы двух мужчин (рис. 6). Роберта Клинга назвали Неизвестным № 1, а его сообщника – Неизвестным № 2.