Почему мы расстались

– Каштаны, набитые в индейку, по вкусу похожи на французский поцелуй с человеком, который пожевал ветку, – сказал он.

– Фу. И?..

– Ах да. Я думаю, что сиалия – очень красивая птица.

Теперь у нас с Элом такое правило: каждый раз, когда он высказывает мнение о чем-то, он должен высказать еще одно, чтобы расплатиться за все те разы, когда он-ничего-не-думал-по-этому-поводу. Я же пообещала ему избавиться от всего этого хлама. И теперь я готова это сделать.

– Кажется, – говорит мне Эл прямо сейчас, – я где-то читал о закуске из каштанов. Их надо завернуть в ветчину, смазать граппой, запечь и присыпать петрушкой.

– Или сыром с голубой плесенью, – отвечаю я.

– Тоже неплохо.

– А мы можем использовать каштаны из этой банки?

– Конечно. Если ты завернешь их в ветчину, они перестанут быть каштанами из этой банки. В ветчину можно завернуть что угодно, и тогда будет все равно, откуда ты это достала.

– Да, – отвечаю я. Так что, Эд, эту баночку я оставляю себе. Ее ты не получишь. Без моих объяснений ты бы даже не понял, как эта увесистая банка с дурацкой этикеткой связана с нами. И эту часть нашей истории я сохраню у себя. Глядя на нее, Эд, мне хочется улыбаться, и я себя не сдерживаю.

«Можем приготовить эту закуску на Новый год», – я заранее знаю, что Эл так скажет. Мы хотим устроить изысканный ужин. И когда как-то раз мы долго-долго-долго пили кофе и разговаривали, то решили, что это будет ужин в ничью честь. Пока что большинство блюд для праздничного меню мы позаимствовали из «Так пируют скворцы». Мы в очередной раз взяли этот фильм в прокате и постоянно ставили его на паузу, чтобы обсудить, какой ингредиент добавляет Инге Карбонел, склонившаяся над каменной печью, пока ее подвыпивший сын снова и снова играет на виолончели одну и ту же зловещую пьесу, от которой с подоконника тут же улетают крохотные птички. Глядя, как камера пролетает сквозь бутылку прямиком в широкий бокал, мы пытались понять, что это за напиток нам показывают, будто могли где-то достать греческое вино. Еще нам приглянулся лакричный пирог. Яйцо всмятку с анчоусами. Свекла с плавленым козьим сыром и те самые каштаны, обернутые ветчиной, которые затмевали все остальные блюда. Свечи, тканевые салфетки. Наверное, я могу подарить Элу еще один галстук. Таков план, из которого, возможно, получится только половина. (Кстати, я слышала про вас с Аннетт. Жалко, что так вышло.) Но вся эта еда в сто раз лучше паршивой начинки, которую любят спортсмены, Эд. Мы с Элом рисуем сумбурные схемы, но легко можем представить, как воплотим их в жизнь. На Новый год я буду чувствовать себя как те весельчаки, собравшиеся за большим деревянным столом, – их показывают в не самом любимом моем фильме, но в нем, как мне кажется, что-то есть. Тебе бы он не понравился. И мы расстались, потому что ты никогда ничего подобного не увидишь. Позвякивают крышки супниц, чудная птица клюет зернышки из блюдца, и к тебе подкрадывается твой возлюбленный, хотя всего несколько сцен назад ты даже не знала, что он тоже играет в этом фильме. Сейчас я закрою коробку крышкой, выдохну, словно тормозящий пикап, и жестом, достойным Ла Десперады, швырну весь этот хлам тебе под дверь. Совсем скоро я пойму, что чувствую. Буквально через секунду. Я знаю, что мне хочется улыбаться. И теперь я, Эд, скажу Элу, что у меня есть чувства.

С любовью, Мин

Над книгой работали

Руководитель редакционной группы Анна Неплюева

Ответственный редактор Арина Ерешко

Литературный редактор Дарина Никонова

Иллюстрации Майры Кальман

Креативный директор Яна Паламарчук

Корректоры Лев Зелексон, Лилия Семухина

Техническая корректура Людмила Широкова

ООО «Манн, Иванов и Фербер»

mann-ivanov-ferber.ru