Опираясь на вышесказанное, мы можем сделать вывод, что люди научились не только формировать небольшие группы и кланы, обеспечивающие защиту и безопасность их членам, но и внутри этих кланов устанавливать более тесные связи с отдельными особями. Эти связи – в особенности сексуальные – превратились в партнерство, направленное на охрану младенца и заботу о нем. Вступавшие в подобного рода отношения люди на протяжении длительного времени сохраняли высокий уровень эмоциональной привязанности, вместе с тем оставаясь открытыми для половых контактов с другими особями.
Согласно исследованиям зоолога и эволюционного психолога Дэвида Бараша и психиатра Джудит Ив Липтон, изучавших миф о моногамии, длительной сексуальной исключительности на нашей планете практически не существует. Это подтверждается тем, что в условиях отсутствия договоренности о сексуальной эксклюзивности большинство млекопитающих остаются вместе лишь на время, пока их детеныши не обретут независимость. Причина подобного поведения основывается на том, что сексуальная исключительность уменьшает шансы на оплодотворение в группе, а значит, снижается и уровень рождаемости вида. Иначе говоря, сексуальной моногамии в природе не существует, зато существует моногамия эмоциональная, длящаяся определенное время.
В силу биологических условий
Согласно проведенным в этой области исследованиям, социальная моногамия выполняет эволюционную функцию по защите детеныша в двух случаях. Во-первых, в условиях небезопасной среды. Среда небезопасна, когда биологическому виду постоянно угрожают хищники или когда определяющим фактором является суровый климат, как, например, льды, в которых обитают императорские пингвины. Если оба пингвина, к примеру, отправятся на поиски пропитания, то яйцо в условиях низких антарктических температур может замерзнуть. Поэтому один пингвин остается с яйцом, заботится о нем, оберегает и согревает, пока другой занят добычей еды.
Во-вторых, в случае, когда детеныш рождается совершенно несамостоятельным и нуждается в постоянной и преданной заботе на протяжении долгого времени. Как происходит, например, у белоголовых орланов и людей. В среднем младенцу нужно около трех лет, чтобы стать хоть немного самостоятельным, в то время как новорожденному жеребенку требуется всего минута, чтобы подняться на ноги и затрусить вокруг матери. У человеческого ребенка на подобное уйдет по меньшей мере год. В этом случае социальная моногамия обеспечивает сохранение пары до тех пор, пока ребенок не станет достаточно самостоятельным, чтобы позаботиться о себе сам. Согласно исследованиям, социальная моногамия встречается чаще у млекопитающих, чем у других позвоночных. И эти результаты еще более показательны, если принимать во внимание то, что в первые годы жизни млекопитающих их вскармливает мать.
Это некая биологическая программа, выходящая за рамки сексуального влечения к особи противоположного пола или интереса оставить потомство. Это нечто вроде завуалированной команды, преобладающей над личными желаниями каждого индивидуума; именно из-за нее мы и стремимся установить крепкую связь с партнером. Мы эволюционировали, вступая в надежный союз и создавая пару.
Однако стоит отметить, что социальная моногамия не дает оснований для моногамии сексуальной. Кстати, социально моногамные виды не стремятся к сексуальной исключительности по весьма простой причине: с точки зрения эволюции гораздо эффективнее, чтобы родители оставались вместе и ухаживали за младенцем, чем хранили друг другу сексуальную верность. Биологическому виду свойственно размножаться, а сексуальная исключительность этому не способствует.
В современном западном обществе под отношениями между партнерами понимается решение двух индивидуумов быть вместе, удовлетворять и отвечать сексуальным и эмоциональным потребностям друг друга. В разных культурах отношения реализуются по-разному, например, у гималайских лепча в союз вступают трое: одна женщина и двое мужчин-родственников. Вне зависимости от этих нюансов и различий, отношения в паре, будь то брачные или основанные на других договоренностях, – это основная модель организации обществ. Интересно, что, хотя отношения в паре принято строить в большинстве культур нашей планеты, такая форма взаимодействия по-прежнему остается самой сложной.
Мы подробно рассмотрим этот феномен. Одна из основных причин, осложняющих эмоциональную связь, – то, что оба партнера происходят из разных миров, разных семейных культур. В каждой семье или первоначальной группе складывается свое мировоззрение, свои оценки поведения их членов, особенности функционирования, способы решения конфликтов и, прежде всего, общий для них язык.