Почему мы живем так мало? Почему мы живем так долго?

Следовательно, задача для современных разработчиков «молодильных яблок» может быть сформулирована как «достижение наступления стадии пренебрежимого старения у человека в постпродуктивном состоянии».

Ученые всегда делали немало попыток найти общий принцип, объясняющий столь большую разницу в продолжительности жизни отдельных животных.

1. Французский естествоиспытатель Жорж Луи Бюффон (1707—1788) еще двести лет назад утверждал, что продолжительность жизни в 6 или в 7 раз дольше периода роста, который занимает у человека 14 лет, следовательно, продолжительность равняется 90—100 годам. Несколько позже соотечественник Бюффона физиолог и врач Пьер Жан Флуранс (1794—1867), согласившись со своим предшественником, увеличил время роста до 20 лет, а число периодов изменил на 5 и в конечном итоге пришел к тому же числу – 100 лет.

Бюффон, один из первых подчеркнул существование закономерной взаимосвязи между старением и ходом развития организма на предшествующих этапах онтогенеза. Однако, сопоставление периода роста и продолжительности жизни у разных млекопитающих не укладывается в один неизменный математический коэффициент. Связь между ростом и старением организма в ходе эволюции приобретает различные количественные и качественные выражения.

2. Интересную попытку связать продолжительность жизни с развитием мозга сделал австрийский ученый X. Фриденталь. Он предложил формулу зависимости между весом мозга, тела и продолжительностью жизни животного. Свои наблюдения Фриденталь обобщает так: «более умный живет дольше». Математически это выглядит так: lgх = 0,6lgz – 0,23lgу +0,99, где х – продолжительность жизни в годах, у – масса тела и z – масса мозга в граммах.

Этот взгляд имеет также ограниченный диапазон приложения. Уровень развития нервной системы определяет важные механизмы приспособления организма к среде – это бесспорно. Но, вместе с тем все богатство связей, способность реагирования, совершенствование функций нервной системы не могут быть выражены в простых коэффициентах соотношения веса мозга и тела животного. Поэтому эта внешняя характеристика не раскрывает глубины приспособительных явлений, возникающих у высших животных.

3. В позапрошлом столетии Вейсман пытался найти обратную зависимость между продолжительностью жизни животного и его плодовитостью. Действительно, в ряде случаев подобную зависимость можно установить. Такие птицы, как стервятник, филин, кондор, кладут всего по нескольку яиц в год и живут более 50 лет. Однако существует множество исключений, необъяснимых этим правилом. Очень плодовитый попугай живет более 40 лет, а некоторые животные, кладущие тысячи яиц, живут по 80—100 лет.

4. Долгое время широкое распространение имело представление немецкого физиолога М. Рубнера. В 1908 г он предположил, что продолжительность жизни обратно пропорциональна интенсивности обмена веществ и энергии в организме. Рубнер исходил из предположения, что каждый килограмм веса животного потребляет в течение жизни примерно одно и то же количество энергии. Чем стремительнее энергетические траты, тем короче продолжительность жизни организма. Известно, что обмен веществ у мелких животных больше, чем у крупных. Этим Рубнер и объяснял, что мелкие животные живут меньше крупных. Однако много фактов не укладывается в схему Рубнера. Вот один из примеров. Кролики и зайцы примерно одного размера, но вот, разница в продолжительности жизни у них почти в два раза. Продолжительность жизни дворняги равна 10—13 годам, шотландских овчарок 20—27 годам. И наконец, обезьяна и человек: мартышки и макаки живут 10—12 лет, гиббоны и капуцины – 20—25 лет, шимпанзе, гориллы и орангутанги – 40—50 лет, человек – 80—100 лет. Многие животные разного размера имеют одну и ту же продолжительность жизни (летучая мышь, ястреб, осел, корова), и, наоборот, животные одинаковых размеров имеют неодинаковую длительность жизни (лошадь и корова). И эти факты никак нельзя объяснить, исходя из предположений Рубнера. Рубнер рассматривал только одну сторону обменных реакций в организме и не учитывал возможности приспособления к разным условиям жизни. Согласно современным представлениям о диалектическом единстве процессов ассимиляции и диссимиляции оптимальные энергетические траты не укорачивают, а, наоборот, удлиняют продолжительность жизни. В настоящее время доказано, что восстановительные процессы стимулируются в ходе утомления. Без напряженной, интенсивной деятельности оптимальный уровень работоспособности ткани не может быть, достигнут.

Как правило, все эти представления строятся на статистических соотношениях между длительностью жизни и каким либо из показателей функции организма. Но параллелизм изменений двух явлений в природе вовсе не означает, что между ними существуют причинно-следственные взаимоотношения. Кроме того, все приведенные расчеты имеют довольно ограниченное приложение, характеризуя сроки жизни лишь некоторых представителей животного мира.

Глава 5. Ускользающая суть смерти

Мы знаем удивительные примеры борьбы со смертью у людей.