Почему не гаснут советские «звёзды»

Не меньшие вольности были присущи и Грузии. Перед ней Центр стелился даже сильнее, чем перед Арменией. Особенно сильным этот процесс стал после того, как к власти там в 1972 году был приведён Эдуард Шеварднадзе. Его приход был неслучайным, впрочем, как все смены властей в закавказских республиках, которые произошли в первые же годы после воцарения в КГБ Юрия Андропова (в 1969–1974 годах). Эти замены были непосредственно связаны с курсом на дальнейшую капитализацию этих республик. Так, бывший чекист Гейдар Алиев возглавил Азербайджан в 1969 году, сразу после того, как нефть стала мировой валютой (вместо угля) и Кремлю понадобилось, чтобы контроль за её добычей оказался в руках людей, во-первых, связанных со спецслужбами, во-вторых — более коммерчески активных.

Шеварднадзе тоже принадлежал к спецслужбам (только к МВД), и тоже был более прозападно настроен, чем его предшественник — Василий Мжаванадзе, который считался в республике «осколком прошлого»: он был представителем поколения фронтовиков (дослужился до генерала), да ещё долгое время жил вне пределов республики (даже по-грузински говорил плохо). В Армении к руководству также пришёл коммерсант-хозяйственник: вместо партаппаратчика А. Кочиняна им стал бывший «красный директор» Карен Демирчян.

Итак, при Шеварднадзе Грузия стала Москве ещё ближе и дороже. До этого Центр уже вкачал в эту закавказскую республику 14 миллиардов рублей, а после воцарения там Шеварднадзе субсидии потекли ещё обильнее. Грузинскую экономику стали дотировать на 60%, в то время как, например, узбекистанскую вдвое (!) меньше. В грузинскую социальную сферу вкачивалось в 15 раз больше средств, чем даже в «социалку» Российской Федерации! В результате уровень жизни в Грузии превышал средний показатель по стране втрое! Поэтому не случайно, что эту республику граждане СССР за глаза называли «родиной миллионеров» (при этом доля рабочего класса там составляла всего лишь 2%).

Послабления со стороны Центра грузины воспринимали как само собой разумеющееся, поскольку всегда претендовали на главенство среди советских республик, мотивируя это тем, что многие их земляки долгие годы определяли высшую политику страны (Сталин, Орджоникидзе, Берия и др.). При Шеварднадзе эти процессы усилились, приобретя весьма замысловатые формы. Например, грузины отказались отправлять в московский ВГИК своих студентов, мотивируя это тем, что там их испортят — привьют им имперские замашки. В итоге Москва разрешила (!) грузинским студентам учиться в Тбилиси, где был открыт филиал ВГИКа (при театральном институте).

Ещё более снисходительно Центр отнёсся и к другому тамошнему инциденту, куда более серьёзному: к волнениям в Тбилиси весной 78-го, когда грузины потребовали убрать из конституции утверждение русского языка в качестве государственного (по мнению митингующих им должен был оставаться только грузинский). Это был уже серьёзный повод для Кремля задуматься — куда идёт эта республика. Но Кремль не только не задумался, а совершил и вовсе запредельное действо: осенью того же года сделал Шеварднадзе… кандидатом в члены Политбюро. Говорят, по прямой протекции всё того же Андропова. Всё это, конечно, было не случайно и ясно указывало на то, что «кремлёвские глобалисты» тихой сапой наращивают свой человеческий потенциал в верхах, готовясь в скором времени полностью захватить власть в стране (отметим, что вместе с Шеварднадзе на том Пленуме 78-го года секретарём ЦК КПСС стал ещё один андроповский выдвиженец и будущий погубитель СССР — Михаил Горбачёв).

По мере капитализации прибалтийских и закавказских республик рос и тамошний национализм. Это было связано со всё более растущим стремлением элит контролировать ресурсы своих территорий без участия союзных органов власти. В итоге за два последних десятилетия (1960–1980) развитие товарно-денежных отношений в республиках Прибалтики и Закавказья привело к появлению полулегального слоя коммерсантов, стремившихся найти поддержку со стороны властей республик. И они эту поддержку нашли, в результате чего в этих регионах сложился альянс части партийно-хозяйственной элиты, националистически настроенной интеллигенции и нарождающегося класса предпринимателей. Как пишет публицист Г. Нижарадзе, «через два-три года после прихода к власти Шеварднадзе номенклатурно-теневая система быстро оправилась и расцвела пышным цветом… Нельзя сказать, что шеварднадзевский режим уж очень сильно отличался от общесоюзного, но в Грузии альянс правящей номенклатуры с теневиками был более рельефным и прямо-таки бросался в глаза…».