Почему он нас уничтожал?

Положение украинцев смежного с УССР Северо-Кавказского края было достаточно специфическим. Их основная масса с энтузиазмом поддержала кампанию украинизации, которая проводилась в крае при содействии Николая Скрыпника. Украинцы Северного Кавказа стремились превратиться из этнографической массы в «титульную нацию» путем присоединения к УССР. Учитывая эти пожелания, руководящий состав УССР в 20-х годах не раз ставил перед Кремлем вопрос о присоединении к республике пограничных территорий с преобладавшим украинским населением.

После столетий пребывания в душной атмосфере Российской империи украинцы успели вдохнуть воздух свободы, став гражданами У HP — государства, которое пережило свою гибель, возродившись в виде советской республики. Могли ли стать опасными для Кремля граждане УССР, то есть украинцы как «титульная нация» — крупнейшая в стране, за исключением русских? На Западе и в России часто воспринимают голодающего украинского крестьянина только как крестьянина, а не как гражданина УССР. Советский Союз выглядит чаще всего как совокупность бесправных республик, созданных большевиками под «титульные нации». Это верно, но следует заметить, что таким он стал только после Большого голода 1932–1933 годов и Большого террора 1937–1938 годов. Ранее Советский Союз был союзом государств.

Выдающийся американский историк Ричард Пайпс утверждал, что национальная советская государственность была фикцией, потому что за ней таилась диктатура с центром в Москве. С этим утверждением следует согласиться, но им нельзя ограничиться. Оставаясь в рамках только такого представления о советской власти, мы не поймем причин украинского Голодомора.

Конституционные конструкции государства советского типа не были существенно важными для Кремля, потому что за ними таилась не отраженная в Основном Законе диктатура партийных вождей. Эта особенность позволяла как угодно выстаивать национальную советскую государственность. Контролируемая большевиками страна оставалась централизованной даже тогда, когда не имела названия и состояла из девяти формально независимых государств (1917–1922).

В. Ленин трижды посылал вооруженные силы России в Украину и в конце 1920 года сосредоточил в этой жизненно важной для Кремля республике более миллиона красноармейцев. Вместе с чекистами и милицией они создавали мощное силовое поле, в котором никто не смел бросить вызов диктатуре ЦК РКП(б). Тем не менее Ленин в декабре 1920 года заключил договор между Российской Федерацией и Украиной, в котором каждая сторона торжественно признавала независимость и суверенность другой. Когда больного Ленина поставили перед фактом образования единого советского государства путем «автономизации» национальных республик (то есть превращения их в автономные республики Российской Федерации с негосударственным статусом), он внес в конституционную конструкцию принципиальные поправки. Создавался союз государств, в который «вместе и наравне», как подчеркивал Ленин, входила как Российская Федерация, так и все другие независимые республики. В конституциях советских республик, как и в общесоюзной, отмечалось, что каждая республика имеет право выхода из Советского Союза. Процедура выхода, естественно, не прописывалась.

Западные советологи вслед за французским ученым Аленом Безансоном повторяли, что накануне Первой мировой войны у России были все шансы успешно осуществить социально-экономические преобразования, чтобы стать в один ряд с другими великими державами, но не было ни единого шанса решить национальный вопрос. Преобразования вели к национальному возрождению угнетенных народов, что было главным условием для постановки вопроса о собственной государственности.

Однако В. Ленину удалось перехитрить историю и сохранить основную часть дореволюционной империи в новой, уже советской оболочке. На Всероссийском съезде советов в январе 1918 года он заявил, что образованная большевиками республика является свободным союзом наций, и эта федерация будет расти вполне добровольно, без лжи и железа.

Откуда такая убежденность? Советская государственность была непростым понятием как в своем первоначальном, то есть российском измерении, так и во вторичном, национальном. Ленин считал, что национально-освободительное движение народов, вышедших из-под гнета самодержавия, удовлетворится вполне реальной советской государственностью, особенно если не будет иного выбора. Он превосходно понимал, что национальная государственность в советской форме контролируема из Москвы.