Почему православному христианину нельзя быть экуменистом

Требуя от нас смиренного поклонения перед Богом — Подателем всех благ, а также богобоязненного отношения к святыням богослужения, православный литургический стиль духовно нас перевоспитывает, отрывает от греховности, приближает к Богу в молитве, Богообращении и благодатных Богоустановленных таинствах Церкви. Православное богослужение вводит нас в иной мир и раскрывает святую литургию как небесное служение, совершаемое здесь, на земле. Св. Иоанн Златоуст говорит: «На небе славословят ангельские воинства; на земле люди, в церквах составляя лики, подражают такому их славословию. На небе серафимы взывают трисвятую песнь; на земле множество людей возносит ту же песнь,— составляется общее торжество небесных и земных существ, одна благодарность, один восторг, одно радостное ликостояние. Оно устроено неизреченным снисхождением Господа, оно составлено Духом Святым; гармония звуков его согласована благоволением Отца»¹¹⁹.

Согласно св. Отцам, христиане должны обрести благоговение и страх Божий, чтобы принимать достойное участие в св. литургии, на которой сами ангелы предстоят со священным трепетом (ср. 1 Петр. 1, 12). В противном случае миряне не только не получат от св. литургии урепляющую благодать и прощение грехов, но даже увеличат свою вину перед Богом и вернутся домой еще более грешными¹²⁰. Угодники Божьи решительно искореняли остатки языческих культов, переносимые иногда на христианскую почву, например: непристойное поведение в храме, крики, театральничание, неблагоговейное пение, не говоря уж о нецеломудренных играх и танцах, не допустимых в православных храмах и вообще не подобающих для христиан.

Св. Кирилл Карфагенский требует, чтобы в молитвенных собраниях царствовало благоговение и порядок: «Не подобает необузданными и искусственными голосами возносить молитвы Богу... Ибо Бог слушает не голоса уст наших, а сердца нашего»¹ . Блаж. Иероним также просит молодых петь в храме не столько горлом, сколько сердцем своим, дабы не превратился храм Божий в театр¹²². Блаж. Августин в своей «Исповеди» пишет: «Когда случается, что меня трогает больше пение, чем то, что поется, я сознаю, что тяжко согрешаю, и тогда я хотел бы не слушать поющего»¹²³.

Божьи угодники видят в церковном пении не самодовлеющую цель, а лишь средство для возгревания молитвеннопокаянного настроения и способ приближения души к Богу. Сообразно с этим возвышенным пониманием, цель церковной музыки состоит не в том, чтобы доставлять эстетическое наслаждение, а возводить человека к небу.

Св. Отцы VI Вселенского Собора в своем 75-м правиле повелевают: «Желаем, чтобы те, которые входят в церковь для пения, не употребляли бы бесчинных криков, не насиловали бы естества до кричания и не вводили бы ничего несообразного и несвойственного для храма, а с большим вниманием и умилением пели бы Богу, видящему тайное (Мф. 6, 6)». Св. Отцы, особенно отстаивая целомудрие христиан, воспрещали даже в гражданской жизни всякое участие в непристойных играх и забавах (VI Вселенскийй Собор, правило 51-е), в танцах, возбуждающих нечистые настроения, в разных языческих увеселениях, как-то: употреблении женских одежд мужчинами и, наоборот, ношении комических, сатирических и трагических масок, а также во всяком роде неприличном смехотворстве (VI Вселенский Собор, правило 62-е). Всего этого не должно быть среди верующих христиан.

Благодаря такой строгости Православная Церковь сохранила среди своих верных чад — особенно в литургической жизни — дух молитвенности, покаяния, сердечного сокрушения и благоговейной сосредоточенности. И ныне в Православной Церкви есть люди, которые, предстоя перед Божьими святынями, горят священным трепетом и духом благоухают в ангельской молитвенности, достигаемой путем самоочищения и благоговейного участия в Божественных таинствах.

Приснопамятный Патриарх Всея Руси Алексий (ум. 1970 г.), который особенно ревновал об уставном и благоговейном богослужении, во многих своих посланиях и распоряжениях упорно проводил мысль, что церковное пение должно коренным образом отличаться от оперного пения, вызывающего мирские настроения и не духовные, а лишь душевные наслаждения.

«Исполнение церковных песнопений крикливым тоном светских романсов или страстных оперных арий,— пишет Патриарх,— не дает возможности молящимся не только сосредоточиться, но даже понимать содержание и смысл песнопений»¹²⁴. «Цель наших богослужений не в создавании музыкальных эффектов и не в подражании операм и концертам с их сольными и прочими „номерами**, а в молитвенном настроении, вызываемом содержательными и умилительными церковными песнопениями»'²⁵. Храм, в котором допускается подобное нецерковное пение, превращается из Дома молитвы (Мф. 21, 13) «в зал для бесплатных концертов, привлекающих „публику**. Богомольцы же поневоле вынуждены терпеть такое пение, которое их отвлекает от молитвы»¹²⁶.