Почему распался СССР. Вспоминают руководители союзных республик

– Может, Москве вообще было не до этого? Там тогда разворачивалась борьба за власть, Горбачев противостоял с одной стороны набирающему силу Ельцину, с другой – консервативному крылу Политбюро ЦК.

– Но, когда в Сумгаите произошли эти события, Москва навела порядок в течение двух дней. До Сумгаита аналогичные события происходили в Армении. Почему же советские власти не могли оперативно привести в чувство несколько десятков боевиков?

– Если реконструировать события, пользуясь вашей логикой, то Москва сперва спровоцировала национальные республики, чтобы потом иметь повод ответить на их действия силой и покончить с анархией и центробежными трендами особым порядком управления. Получается, чтобы что-то залечить, нужно это сначала расквасить?

– Карабахский вопрос был одной из движущих сил распада Советского Союза.

– Это, так сказать, аксиома.

– Ну а если это аксиома, значит, кто-то управлял этим процессом.

– Давайте вернемся от войны к политике. В 1991 году, еще до путча, Азербайджан единственным из закавказских советских республик принимал участие в новоогаревском процессе. Грузия участвовать в этом категорически отказалась, Армения тоже. У власти в Баку тогда был Муталибов, но и Эльчибей, и Народный фронт тогда уже пользовались значительным влиянием. Такая политика Баку была продиктована надеждой удержать Карабах?

– В конце 1989 года Азербайджан вырвался вперед в борьбе за независимость. Но после ввода войск в Баку в январе 1990 года мы были отброшены далеко от этой цели. Если бы не январь, то в марте 1990-го (тогда во всех республиках созывались парламенты) в Азербайджане, как и в Грузии, и в Армении, и в балтийских республиках, победа Народного фронта на парламентских выборах была гарантирована. В этом случае парламент сразу мог бы принять акт о независимости республики и другие вытекающие из него решения. Вот почему произошли январские события! Причем если Горбачев и его приближенные говорили о необходимости сдерживать исламский фундаментализм и радикализацию азербайджанского общества, то Язов со всей генеральской прямотой сказал, что пришел в Азербайджан, чтобы восстанавливать советскую власть.

– Когда?

– После событий 20 января. Это было в советских газетах того периода. После этого почти два месяца в Азербайджане было практически безвластие, ни одно предприятие не работало. Но постепенно, благодаря войскам, которые остались в Баку, комендантскому часу, репрессиям (Народный фронт находился под давлением, многие его члены были арестованы, прикрыли нашу газету, наш офис) коммунистическая власть собралась с силами и восстановила контроль над ситуацией. Влиять на процесс нам тогда было очень сложно. Мы потеряли почти полтора года. До ГКЧП что-либо изменить в Азербайджане было практически невозможно.

В этот период власти Азербайджана всячески пытались сблизиться с Горбачевым, завоевать его доверие, получить какие-то личные преференции и, возможно, что-то для решения проблем Азербайджана. Поэтому они очень охотно участвовали в новоогаревском процессе. Я помню 1991 год, когда у меня были беседы с Аязом Муталибовым. Я пытался ему объяснять, что правительство занимает ошибочную позицию, полагаясь на Москву и надеясь, что там поддержат Азербайджан. Я советовал ему обратить внимание на Ельцина, на межрегиональную депутатскую группу, найти общий язык с ними. А он пытался меня убедить, что я не владею информацией, не понимаю ситуацию. Мол, Горбачев очень силен, армия и КГБ на его стороне. Я старался ему объяснять, что, может быть, сила и на стороне Горбачева, но время на стороне Ельцина. Но, к сожалению, у меня не вышло.