Почему сердце находится слева, а стрелки часов движутся вправо. Тайны асимметричности мира

Герц начинает свой очерк, скорее, как биолог, чем как социолог. Он не сомневается в том, что правая рука – более умелая и что отдаваемое ей предпочтение как-то связано с мозгом. Герц не тратит время на рассмотрение наивной теории, согласно которой праворукость определяется только культурным давлением и влиянием общества – своего рода «заговором правшей». Он весьма изящно отвергает этот взгляд, указывая на то, что, поскольку некоторые левши инстинктивно предпочитают пользоваться левой рукой, несмотря на все давление, которое они испытывают, всю жизнь обитая в мире правшей, нет никакой причины, почему бы и правшам не отдавать инстинктивное предпочтение правой руке.

Признавая это, Герц вместе с тем понимал, что есть и более серьезная проблема. Возможно, правая рука и более умелая, но, как отмечает Герц, даже самые «праворукие» правши способны совершать левой рукой множество разных действий и достигать в этом подлинных высот – например, если они музыканты или хирурги. В связи с этим возник вопрос, почему обучение в принципе ориентировано на руку, уже имеющую превосходство, – на правую руку. Даже если и существует разница между руками, она не абсолютна, а лишь относительна: Герц называет ее «широкой предрасположенностью к праворукости». Современные исследования, в ходе которых каждая рука переставляла набор штырьков из одного ряда в отверстия в другом ряду, показывают, что правая рука выполняет это действие лишь на 10 процентов быстрее левой. Это совсем небольшое различие, особенно в контексте попытки объяснить, почему типичный правша использует правую руку для выполнения более 90 % задач. Как же «широкая предрасположенность» превратилась в «абсолютное превосходство»? Единственной причиной может быть нечто, лежащее за пределами индивидуального организма, нечто, что выходит за рамки одних только инстинктивных и довольно слабых предпочтений. Для социологов, к числу которых принадлежал Герц, этим «нечто» могло быть только общество. Таким образом, различие в том, как мы относимся к двум нашим рукам, отражает не только наши природные различия, но и идеологию, набор идей о том, как нам следует жить, а не то, как мы фактически устроены. Левая рука парализована не бездействием мозга, а санкциями и запретами, которые налагает общество. Причины предпочтения правой руки согласно Герцу «наполовину эстетические, наполовину нравственные»[55].

В основе теоретической концепции Герца лежала дуальная модель – разделение мира на противоположные категории: хорошее и плохое, богатство и бедность, длинное и короткое, блондины и брюнеты, интроверты и экстраверты и так далее. Несмотря на то что все мы склонны к подобному способу классификации мира, две противоположные категории обычно трудно четко отделить друг от друга, вместо этого существует континуум, включающий в себя все возможные промежуточные значения. Большинство людей нельзя однозначно причислить к интровертам или экстравертам – они находятся где-то посередине, так же как большинство людей имеют не высокий и не низкий, а средний рост. Тем не менее это не мешает нам оперировать такими понятиями. У психологов, специализирующихся на оценке личности, есть старая шутка: «Люди делятся на две категории: на тех, кто делит людей на две категории, и тех, кто не делит». По-видимому, эта склонность к дуалистичности помогает нам справляться со сложностью окружающего мира. Полное описание какого бы то ни было объекта оказывается слишком подробным для нашей когнитивной системы, затрудняя обработку информации. «Как он выглядит?» – «Волосы длиной 27 сантиметров, расстояние между глазами около 85 миллиметров, рост 190–195 сантиметров, вес около 65 килограммов». «А, хотите сказать, высокий, стройный, длинноволосый с широко расставленными глазами». Бывает, что чем меньше, тем лучше. Дополнительная информация мешает быстрому и эффективному анализу[56].

Герц обнаружил, что дуалистичность повсеместно встречается в примитивном мышлении, и в конечном счете связал ее с двумя большими дюркгеймовскими категориями – священным и профанным – вещами, принадлежащими этому миру и иному миру, областью богов и областью смертных, естественным и сверхъестественным, жизнью и смертью, силой и слабостью, добром и злом. Со священным и профанным символически связаны свет и тьма, высокое и низкое, небо и земля, юг и север, мужское и женское и т. д. Герц задавался вопросом: разве может человеческое тело оставаться вне этой полярности, которая применяется ко всему остальному? Люди используют все подряд в качестве символов священного и профанного, и правая, и левая рука прямо-таки напрашиваются на эту роль[57].