Почему в России не ценят человеческую жизнь. О Боге, человеке и кошках

Возрождение привычных для нас настроений «осажденной крепости», традиционных русских настроений жертвы, живущей среди врагов, сделало Путина как никогда популярным среди русского народа. И что поразительно: все прекрасно понимают, что при Путине как президенте они уже никогда лучше жить не будут. Но все равно за последние годы не было руководителя страны, который бы был так близок к народу, как Путин. Отсюда и «будет Путин при власти – будет жить Россия». Отсюда и иррациональный страх перед возможными переменами в Кремле. Нетрудно увидеть, что ситуация осажденной крепости, жизнь в кольце врагов не только ведет к возрождению традиционного всевластия, но и к восприятию его как несомненного блага. И в этом точно Россия – совсем не Запад.

Ничто так не способствует у нас возрождению традиционного русского всевластия со всеми его неизбежными негативными последствиями для ума и сердца нации, как «чрезвычайка». Речь идет о жизни по законам военного времени, о желании быть со всеми вместе, жить, не высовываясь, полностью передоверить себя и свою жизнь единственному и неповторимому лидеру страны. Отсюда и неизбежная для страхов и страстей «чрезвычайки» деформация мозгов, утрата здравого смысла и чувства реальности, утрата желания видеть и знать правду о себе и собственной стране. Отсюда и страсть связывать все свои беды с поисками врагов, невиданная популярность конспирологии. И самое страшное, что породила сегодня жизнь в осажденной крепости – деформация русской души, утрата чувства совести, какое-то тупое человеконенавистническое государственничество. Русскость сегодня многими связывается с любовью к Сталину, руководителю страны, который несет прямую ответственность за гибель миллионов людей, за муки и страдания узников ГУЛАГа. Сегодня почти половина россиян убеждена, что массовые жертвы в сталинскую эпоху, жертвы во имя «идеалов социализма» не только допустимы, но и оправданы.

Но все же правда состоит в том, что эта страшная цена, которую мы платим за новые импульсы любви к Путину, не была заранее запланирована. Всего этого могло и не быть. Глубоко убежден, что не было никакой исторической необходимости во всей нынешней ядерной публицистике, всех этих нынешних разговорах о том, когда и при каких условиях Путин будет иметь право дать команду уничтожить все человечество. Изначальный драматизм русской судьбы как раз и состоит в том, что случайность является подлинным творцом нашей русской истории. Не было бы никакого Евромайдана, никакой гражданской войны на Донбассе, ни произошедшей смерти русского мира, если бы советники Путина посоветовали ему всерьез поговорить с Януковичем еще в 2012 году, когда он начал вести переговоры об экономической ассоциации с Евросоюзом. Не было бы всей этой трагедии, породившей антирусскую Украину, если бы Путин проявил присущую ему в прошлом трезвость и увидел утопизм навязчивой идеи Сергея Глазьева принудить Украину к участию в Таможенном союзе. Вообще надо понимать, что страны с единовластием их вождей вообще не в состоянии проводить последовательную, долговременную стратегию. Всевластие случайности является обратной стороной всевластия наших русских руководителей. Пришел к власти в СССР Горбачев, который захотел невозможного – соединения демократии со сталинской системой, – и советский строй рассыпался за несколько лет. Глубоко убежден, что, если бы Ельцин вместо силовика Путина с его ностальгией об утраченной великодержавности сделал бы своим преемником успешного хозяйственника Егора Строева, привязанного всей своей душой к земле, то у нас была бы совсем другая история. Я уже не говорю о том, что если бы Ельцин рискнул сделать своим преемником Евгения Примакова, друга Киссинджера, то не было бы сегодня второго издания «холодной войны». Я не настаиваю на том, что без Путина жизнь русского человека стала бы лучше, но я точно убежден, что не будь его, у нас была бы совсем другая история. Да и Путин, на мой взгляд, в «нулевые» был каким-то другим человеком. Да, он в мюнхенской речи напоминал Западу о традиционной русской «привилегии» проводить независимую внешнюю политику. Но, помните, при всем при этом он говорил, что мы сегодня осознаем, что мы другие, чем в СССР, что у нас совсем другие экономические и социальные возможности. В мюнхенской речи Путин гордился тем, что русский человек сам, по собственной воле, разрушил Берлинскую стену во имя того, чтобы прийти в мир демократии, свободы и ценности человеческой жизни. А сегодня, как мы видим, он любит рассуждать о том, когда и при каких условиях он даст команду уничтожить все человечество. На мой взгляд, есть что-то трагическое, опасное во всех этих настроениях современной России и ее руководителей.