Почему властвует Запад... по крайней мере, пока еще

«Все, благодаря чему женщина может меньше работать, является благом», — начал разговор Никсон, но Хрущев был уже наготове. «Вы хотите держать ваших женщин на кухне, — парировал он. — Мы о женщинах в такой перспективе не думаем. Мы думаем о них лучше»⁵⁸. Возможно, так оно и было, поскольку в Советском Союзе гораздо больше женщин, нежели в Соединенных Штатах, работали вне дома. С другой стороны, прошло еще одно десятилетие, прежде чем всего лишь половина советских домохозяйств обзавелись стиральной машиной. Вернувшись на автобусе домой с работы на промышленном предприятии, типичная советская жена была занята домашней работой еще двадцать восемь часов в неделю. Только в одной семье из восьми был пылесос, хотя, возможно, хорошие коммунисты поступали по-товарищески и пользовались им по очереди.

Никсон отреагировал на слова Хрущева гимном свободному предпринимательству. «Мы не принимаем такие решения на правительственном уровне, — объяснил он. — У нас есть много разных производителей и много разных видов стиральных машин, так что домохозяйки имеют возможность выбора. …Не лучше ли будет конкурировать в области достоинств стиральных машин, нежели по мощи ракет… Мы не навязываем вам [наш стиль жизни], — сказал он в заключении, — но ваши внуки это увидят».

Никсон был прав. В 1959 году Хрущев попросту отрицал, что американские рабочие живут в таких домах, но к 1980-м годам его внуки могли увидеть, что они действительно так жили. В какой-то степени в этом опять-таки можно винить парадокс развития: у большинства советских граждан теперь были стиральные машины и пылесосы — и, помимо этого, радио, телевизоры и записи зарубежных рок-групп с черного рынка. Они могли сами увидеть, что американцы ушли вперед еще дальше. Начал ходить один анекдот. Поезд везет по степям бывших советских руководителей. Вдруг он останавливается. Действуя в своем амплуа, Сталин вскакивает и кричит: «Выпороть машиниста». Машиниста выпороли, но поезд не двигается. Затем приказывает Хрущев: «Реабилитируйте машиниста». Так и сделано, но по-прежнему ничего не происходит. После этого Брежнев улыбается и предлагает: «Давайте просто сделаем вид, что поезд двигается»⁵⁹.

Конечно, уже достаточно плохо было то, что подданные советской империи могли включить свои телевизоры и увидеть людей типа меня, с гитарой и в джинсах. Однако катастрофой стало другое: они смогли увидеть, что начался целый новый этап промышленной революции. Его движущей силой стали информационные технологии, и он породил еще больше богатств для тех, кто жил на «правильной» стороне железного занавеса. Первый американский компьютер ЭНИАК (ENIAC — Electronic Numerical Integrator and Calculator— «Электронный цифровой интегратор и калькулятор») был запущен в 1946 году. Он весил тридцать тонн и потреблял так много электроэнергии, что когда его включали, то во всей Филадельфии свет становился более тусклым. На протяжении следующих тридцати лет компания IBM продавала корпорациям Запада не столь большие, но все-таки все еще монструозные машины. Однако реальная трансформация произошла в результате изобретения микропроцессора в 1971 году.

Как это часто бывает, создатели этого новшества явились с периферии элиты. В данном случае не из ультрареспектабельной фирмы, наподобие IBM, а, как Стив Возняк, из гаражей в пригородном Менло-Парке в Калифорнии. Имея на старте всего 91 тысячу долларов капитала и нескольких друзей-фанатов, Возняк и его деловой партнер Стив Джобс в 1976 году выпустили в мир микрокомпьютер Apple I. К 1982 году объем продаж Apple достиг 583 миллионов долларов. Чтобы конкурировать с ним, IBM изобрела персональный компьютер. К этому времени Билл Гейтс и Пол Аллен, бросившие Гарвардский университет, основали компанию Microsoft и переехали на западное побережье. Компьютерная техника входила в каждый офис и дом и с каждым годом становилась все дешевле и легче. Она даже стала развлечением.

Благодаря компьютерам в западном центре стали по-иному развлекаться, заниматься бизнесом и вести войну. К 1985 году уже не было таких областей жизни Запада, которые не затронули бы компьютеры, — но этого нельзя было сказать о советской империи. Дальше уже нельзя было делать вид, что поезд движется.

Рай для людей