Почему же не Эванс? Убийство в восточном экспрессе. Трагедия в трех актах. Разбитое зеркало

Добрая шведка пошла к выходу, щеки ее пылали, в глазах стояли слезы.

Пуаро что-то деловито писал на листке бумаги.

— Что вы там пишете, мой друг? — спросил мосье Бук.

— Друг мой, методичность и аккуратность во всем — вот мой девиз. Я составляю хронологическую таблицу событий.

Кончив писать, он протянул бумагу мосье Буку.

9.15 — поезд отправляется из Белграда.

Приблизительно в 9.40 — слуга уходит от Рэтчетта, оставив на столе снотворное.

Приблизительно в 10 — Маккуин уходит от Рэтчетта.

Приблизительно в 10.40 — Грета Ольсон видит Рэтчетта (она последняя видит его живым). Note Bene. Рэтчетт не спит — читает книгу.

0.10 — поезд отправляется из Виньковцов (с опозданием).

0.30 — поезд попадает в полосу снежных заносов.

0.37 — раздается звонок Рэтчетта. Проводник подходит к двери. Рэтчетт отвечает: «Се n'est rien. Je те suis trompe».

Приблизительно в 1.17 — миссис Хаббард кажется, что у нее в купе находится мужчина. Она вызывает проводника.

Мосье Бук одобрительно кивнул.

— Все ясно, — сказал он.

— Вас здесь ничто не удивляет, ничто не кажется вам подозрительным?

— Нет. На мой взгляд, здесь все вполне ясно и четко.

Очевидно, преступление совершено в час пятнадцать. У нас есть такая улика, как часы, да и показания миссис Хаббард это подтверждают. Я позволю себе высказать догадку. Спроси вы меня, мой друг, я бы сказал, что убил Рэтчетта итальянец. Он живет в Америке, более того, в Чикаго, потом не забывайте, что нож — национальное оружие итальянцев, к тому же убийца не удовольствовался одним ударом.

— Это правда.

— В этом, и только в этом, лежит разгадка тайны. Я уверен, что он был из одной шайки с Рэтчеттом. Кассетти — итальянская фамилия. Очевидно, Рэтчетт его «заложил», как говорят в Америке. Итальянец выследил его, засыпал угрожающими письмами, затем последовала зверская месть. Все очень просто.

Пуаро в раздумье покачал головой.

— Боюсь, что все не так просто, — пробормотал он.

— Я уверен, что это было именно так, — сказал мосье Бук, которому его теория нравилась все больше и больше.

— А что вы скажете о показаниях слуги, которому зубная боль не давала спать, — он клянется, что итальянец не выходил из купе?

— В этом вся загвоздка.

В глазах Пуаро сверкнула насмешка:

— Да, это весьма неудачно. У слуги мистера Рэтчетта болели зубы, и это опровергает вашу версию, зато помогает нашему другу итальянцу.

— Позже этому будет найдено объяснение, — сказал мосье Бук с завидной уверенностью.

Пуаро покачал головой.

— Нет, нет, тут все не так просто, — снова пробормотал он.

Глава 6 Показания русской княгини

— А теперь послушаем, что скажет об этой пуговице Пьер Мишель, — сказал Пуаро.

Призвали проводника. В его глазах они прочли вопрос. Мосье Бук откашлялся.

— Мишель, — сказал он, — вот пуговица от вашей тужурки. Ее нашли в купе американской дамы. Что вы на это скажете?

Проводник машинально провел рукой по пуговицам.

— У меня все пуговицы на месте, мосье. Вы ошибаетесь.

— Очень странно.

— Не могу знать, мосье.

Проводник был явно удивлен, но не выглядел ни смущенным, ни виноватым.

Мосье Бук многозначительно сказал:

— Если учесть те обстоятельства, при которых эту пуговицу нашли, наверняка можно заключить, что ее потерял человек, находившийся прошлой ночью в тот момент, когда миссис Хаббард вам позвонила, в ее купе.

— Но там никого не было. Даме, должно быть, померещилось.

— Нет, ей не померещилось, Мишель. Убийца мистера Рэтчетта прошел через ее купе и обронил эту пуговицу.

Когда до Пьера Мишеля дошел смысл слов мосье Бука, он пришел в неописуемое волнение.

— Это неправда, мосье, неправда! — закричал он. — Вы обвиняете меня в убийстве? Меня! Но я не виновен! Я ни в чем не виновен! Чего ради я стал бы убивать мистера Рэтчетта — ведь я с ним никогда прежде не сталкивался?

— Где вы были, когда раздался звонок миссис Хаббард?

— Я уже говорил вам, мосье, — в соседнем вагоне, разговаривал с коллегой.

— Мы пошлем за ним.

— Пошлите, очень вас прошу, мосье, пошлите за ним.

Пришедший проводник соседнего вагона не замедлил подтвердить показания Пьера Мишеля и добавил, что при их разговоре присутствовал еще и проводник бухарестского вагона. Они говорили о снежных заносах и проболтали уже минут десять, когда Мишелю послышался звонок. Он открыл дверь в свой вагон, и на этот раз все явственно услышали звонок. Звонили очень настойчиво. Мишель опрометью кинулся к себе.

— Теперь видите, мосье, что я не виновен! — потерянно твердил Мишель.