Почерк Леонардо

Внутри, откинув голову на спинку сиденья, с каким-то огромным саксофоном в руках непринужденно сидел человек, словно только что отнял губы от инструмента и прислушивается к замирающим звукам. И, видать, то были сладостные звуки, ибо сеть морщинок у глаз еще удерживала странную мечтательную улыбку.

Все поняв с первого взгляда, рабочий вызвал по рации полицейских. И до прибытия амбуланса и полиции сидел на ступенях своего бульдозера, выкуривая сигареты одну за другой, не в силах отвернуться от бокового зеркальца автомобиля, в котором отражались впалый висок музыканта, седая щетина скулы и серый улыбчивый глаз.

Он неотрывно смотрел ввысь, этот мертвый музыкант – как смотрят вслед любимому существу.

А там, вверху…

…там глубокими синими зеркалами распахнулись два небесных озера, чарующе медленно меняя линии берегов…

Иерусалим, 2007–2008

Горячо благодарю всех моих друзей и тех, кто стал друзьями за время работы над книгой.

Прежде всего – блистательную артистку цирка Лину Никольскую, которая вела меня по канату над бездной этого романа, не давая оступиться,

каскадера Дмитрия Шулькина,

киевлян Сергея Баумштейна, Сашу Ходорковскую, Светлану Блаус и Елену Мищенко,

«зеркальных женщин» Ларису Герштейн и Лену Котляренко,

Марину Дудиловскую,

Рафаила Нудельмана,

фаготиста Александра Файна,

Александра Крупицкого,

мою сестру скрипачку Веру Рубину,

карильонистку Елену Садину,

Евгения Терлецкого,

Жанну Прицкер,

Машу и Юлю Шухман,

Якова Шехтера,

Соню Чернякову,

попугаев – жако Шурочку и амазона Маню из семьи Лины и Николая Никольских,

а также мою семью – за бесконечное терпение.

Дина Рубина