Почетный пленник

«Как же ты выплыл, сучонок? — в который раз задавал себе этот вопрос Гимтар. — Твой покровитель упал на самое дно, придавленный, а ты с этого дна вдруг поднялся. Стал маленькой, но фигурой. Что же ты такое знал или сделал, что следующий наместник определил тебя сюда?»

Да, когда он в первый раз увидел Алиаса, то сразу понял — парень непрост. Умные глаза, проницательный взор. Внимание к мелочам. Говорил на дорча. И все равно проиграл. Не потому, что плохо играл, вовсе нет. А потому, что не знал, что партия уже началась и с ними уже ведут игру. Да и что он мог знать о горах, о снеге, приезжая на виллу лишь летом в составе свиты наместника? Он съел все, что скормил ему Гимтар: и лавину, и землю за рекой. И, как и положено исполнительному курьеру, донес до наместника. И накормил того тем же блюдом, что сварганили они с Эндиром.

Потом, весной, к дану Дорчариан обратились купцы, приехавшие за зимними мехами. Обратились от имени наместника — продать ту землю, где сейчас находится имперская резиденция. Ту самую землю, про которую зимой Гимтар рассказал Алиасу.

Векс Кней просьбу свою о покупке земли составил так, что отказать ему не представлялось никакой возможности. Брат и продал. Тогда они получили больше денег, чем надеялись получить, но меньше, чем хотелось бы.

А потом через подставных лиц Эндир выкупил виллу Векса, которую тот выставил на торги. Все свои сбережения, что они с Остахом наскирдовали в веселые денечки, когда брат еще не был даном, отдал. И объявил во всеуслышание себя собственником, а землю — выморочной. Потому как по древнему соглашению между Империей и землями Дорчариан эта территория могла быть имперской, только если ею владел наместник провинции Атариан.

Да, за такие штуки Эндира и прозвали Законником. «Запомни, брат, — говорил ему Эндир, — с ними нужно уметь сражаться, и их же оружием».

Я помню, брат.

Землей теперь владел не наместник и даже не гражданин Империи, а дан Дорчариан. И уже как дан он и объявил, что земля эта теперь не имперская, но дорча.

А потом в горы приехал наместник. Якобы посмотреть на постройку своей новой виллы, что обещала быть краше прежней. А остановился он, вместе с немалой свитой, в которой было необычно много воинов против прежнего, в своей прежней вилле. На правах гостя. Потому как кто может отказать такому гостю?

И вызвал к себе Эндира, дана Дорчариан. Точнее, позвал в гости. В короткой записке так и было написано: «Эндир, приезжай в гости. С братом».

Да, наместник умел играть. Переглянулись они тогда — отказаться нельзя. А чем обернется поездка в гости, предугадать невозможно. Отправили тогда Остаха с маленьким Роконом к Матери Предков и поехали.

— Развлекаешься, Эндир? — спросил высокий сухопарый старик с гривой седых волос.

Они стояли напротив сидящего за круглым мраморным столиком наместника.

— Нет, Векс, — ответил Эндир и, не дожидаясь разрешения, сел в кресло рядом с наместником, отщипывая виноград, лежащий в блюде на столе. — Делаю свою работу.

Гимтар стоял ни жив ни мертв, стараясь не шевелиться.

— Свою работу? — доброжелательно переспросил Векс Кней.

От этой доброжелательности Гимтар напрягся еще больше.

— Работу правителя, — кивнул Эндир, продолжая кидать в рот — ягоду за ягодой — крупный красный виноград.

— Вкусно? — спросил наместник.

Эндир кивнул, продолжая есть.

— И в чем же заключается работа правителя? — спросил старик, склонив голову к плечу.

— В умножении подданных и их объединении. В умножении земель и их объединении. В упрочении власти правителя, объединяющего всех подданных и все земли своими законами, — бойко оттараторил Эндир.

— Ты хорошо помнишь мои уроки, ученик, — усмехнулся Векс Кней. — Но неужели твоя память стала хуже? Ты забыл одно — благо Империи.

— Я не гражданин Империи.

— Но подданный. — Указательный палец старика ткнул в сторону собеседника.

— «Народы квельги, терскелы, алайны, дремны, дворча и дорча, гверхи и гворча отныне, добровольно и без принуждения, одаривают Империю как доброго соседа чем сами захотят, не позднее Дня долгого лета», — приподняв взор к потолку, процитировал Эндир.

Старик вдруг громко захохотал, склоняясь к столешнице. Хохотал он долго и с чувством, утирая слезы. Эндир сел прямо, положив обе ладони на край стола. Гимтар незаметно оглянулся — не вошел ли кто в комнату. Но они по-прежнему были только втроем.

— Законник, — хохотал старик, тряся указательным пальцем, — законник! Знаешь, кто дал тебе это прозвище? — успокаиваясь и вытирая глаза платком, спросил он.

— Ты, — кивнул Эндир. И добавил: — Учитель.

— Вот что, — другим голосом бросил наместник. Веселье с него слетело, как сдернутое покрывало. — Ты, — махнул он рукой Гимтару, — садись, не стой.

Гимтар присел в кресло рядом с креслом брата.

— Я не знаю, как тебе удалось выкопать все эти указы и уложения. Сохранились ли в горах подлинники или копии либо нет, — продолжил наместник. Когда он говорил таким тоном, желания перебивать не возникало. — Мои законники голову сломали и глаза свои затерли, пока нашли то уложение, согласно которому ты увел у меня мою землю.