Почетный пленник

Выслушав мои доводы, Остах только кивнул и бросил коротко: «Клоповник», — после чего вместе с братьями сноровисто переоборудовал средство передвижения в место ночлега. Сундуки внутри повозки удобно сдвинулись, а поверх них как влитой лег мой испытанный тюфяк. Места хватило на двоих, а если считать Кайхура, то и на троих. Сейчас, когда на двор опустилась ночная темень, я заново проживал события текущего дня и мял в руках тяжесть набитого кожаного кошеля.

Тяжело дышали где-то рядом волы, фыркали лошади, изредка хлопала крыльями домашняя птица. Ровно сопел спящий рядом Остах. Скрипела плохо прикрытая ставня. На фоне звездного неба то и дело мелькали силуэты летучих мышей. Недалеко чирикала какая-то неугомонная птичка.

Впрочем, и среди людей на постоялом дворе нашлась своя ночная птаха. Кто-то зажег огонь. Я посмотрел на робкое пламя светильника в окне. Стояла глубокая ночь, и осветившийся оконный проем не мог не привлечь мое внимание.

За деревянный стол, стоящий у окна, сел человек. Я пригляделся и узнал одного из людей купца. Обычно он помогал расставлять шатер и увязывать тюки. Сейчас помощник купца занимался куда более интеллектуальной работой. Развернув длинный свиток и прижав его к столешнице, он достал из-за пазухи какой-то деревянный амулет. Затем положил его поверх свитка и начал работать с текстом. Смысл манипуляций полуночника вначале ускользал от меня. Однако потом я присмотрелся и разглядел, что собой представляет амулет.

В голове всплыл эпизод из детства. Того, ушедшего детства. На последнем развороте детского журнала, где обычно находились кроссворды и всякие головоломки, разместили задание: попробовать расшифровать текст. Текст представлял собой нечитаемую мешанину букв. Моему детскому уму было не под силу разглядеть в этом буквенном хаосе скрытую закономерность и порядок. Впрочем, как и большинству юных читателей. Мама с папой с заданием тоже не справились.

Заинтересованному читателю журнала предлагалось аккуратно вырезать нарисованную рядом решетку, разукрашенную под дерево. В пояснении указывалось, что эта решетка — ключ и разгадка. Аккуратно вырезав решетку — сложнее всего оказалось вырезать маленькие окошки в ней, — я положил ее поверх загадки. В окошках стал различим невидимый ранее текст. Потом я встречал описание подобного у Конан Дойля. Гениальному Шерлоку Холмсу, впрочем, никакая табличка-решетка для дешифровки текста не понадобилась. На то он и гениальный сыщик!

Кто бы мог подумать, что в этом мире используется что-то подобное!

«Молодец, Буддал, — подумал я тогда. — Умеет же человек наладить дело! Сам спит, а служба идет — слуга разбирает корреспонденцию».

Мысль о том, что корпящий в неровном свете ночника человек работает вовсе не по указанию купца, в мою голову почему-то не пришла. Глядя на то, как добросовестно трудится работник Буддала, я и принял решение. И заснул спокойно, положив тяжелый кошель под голову. Уже окончательно проваливаясь в сон, я поймал мысль о том, что надо бы сообщить Гимтару об увиденном. Кто знает, с кем ведет шифрованное общение купец? Может, кого из наших зажиточных жителей долины подбивает на что-нибудь незаконное? На что пойдет в поисках инсайдерской информации купец? С этой мыслью я и заснул, а поутру навалились новые дела, и желание поделиться с Гимтаром увиденным ночью забылось.

— Держи. — Я протянул кошель Остаху. — Отдай их обратно Буддалу. Пусть примет как долю в сделках. А через полгода-год вернет на десять — двадцать монет больше. Ты уж сам определи на сколько, — велел я Остаху. — И с остальными выручками от продажи чая будем пока поступать так же.

К этому времени очередная порция копорского чая уже проходила этап ферментации. На сей раз мы набрали сырья побольше, а к процессу подключился Йолташ. Занятие по скручиванию листьев он считал ниже своего воинского достоинства, но перечить ни мне, ни стоящему за моей спиной Остаху не стал.

Дядька потоптался, взвешивая в руках кошель, и пробурчал:

— Да кто ж от денег отказывается? Зачем возвращать-то?

И вот тогда-то я его впервые и спросил:

— Ты Буддалу доверяешь? Ты же вел с ним дела.

— Дела вел, — неохотно подтвердил Остах.

— Обман с его стороны когда-нибудь был? — продолжил расспрос я.

— Нет, — был вынужден признать Остах.

— И зачем тогда деньгам мертвым грузом лежать?

Итогом нашего короткого разговора стали уверения Остаха в том, что с нами Буддалу ссориться не с руки. Что и требовалось доказать, — кто же будет плевать в колодец, из которого пьешь, и чинить раздор с сыном правителя, в чьих землях торгуешь?

И вот теперь, когда непредвиденные расходы стали угрожать той сумме, что была выделена Остаху на год, наставник стал проявлять беспокойство.

— Мы можем недалеко найти жилье дешевле? — поинтересовался я.

— Можем, — кивнул Остах, — но нам никто его не сдаст. Свободное жилье — только для свободных. Для граждан Империи. Для чужеземцев — только постоялые дворы и гостиницы. Или приглашения — для таких важных людей, как ты, — подтрунивая, добавил он.