Почетный пленник

— Стул… на колесах? Но зачем, мой господин?

— Нэ носить на руках! Ездит на стулэ! — начал горячиться Остах.

— Но ведь господина принесли в чудесном паланкине… — не понимая, чего от него хотят, развел руками колесник.

— У нас в горах, — вступил в разговор я, выпятив подбородок и развернув плечи, — воинов не носят на руках. И на этих ваших… па-лан-кинах тоже не носят. Я хочу кресло на колесах! Чтоб ездило! — припечатал я.

У мастера что-то щелкнуло в мозгу, и лицо просветлело.

— Господин хочет игрушку. Недавно я сделал игрушечную колесницу… только не знаю, кого запрячь…

— Мне не нужна игрушечная колесница! Мне не нужны игрушки! — начал я стучать по скамье.

— Господин не так меня понял! — всплеснул руками мастер. — Мы научились делать маленькие колеса! Дело в том, что чем меньше колесо, тем сложнее согнуть обод, и мы…

— Короче! — не выдержав, рявкнул Остах, забывая притворяться и коверкать имперский. — Маленький стул для господина. Чтобы ездил на колесах. Сделаете?

— Сделаем! — твердо ответил мастер, уверенный в успехе. — Не стул, кресло.

Остах важно кивнул и достал кошель. Кинув на прилавок пару монет, он сказал:

— Завтра придем.

Колесник хотел возразить, но, заметив внимательные взгляды горцев, шумно сглотнул и склонился в поклоне:

— Завтра после полудня…

— Хорошо, — бросил ему Остах, разворачиваясь. Меня посадили в паланкин, и мы двинулись к госпиталю.

Приоткрыв занавеси паланкина, я не удержался и крикнул мастеру колесных дел:

— Собаку. Запрягите собаку! В маленькую колесницу!..

В госпитале нас уже ждали. Прибыл знаменитый Тумма, на чьи волшебные руки возлагались большие надежды. Тумма производил впечатление. Ему даже делать для этого ничего не приходилось. Здоровенный чернокожий детина — больше него из виденных мною был только Тарх по прозвищу Бык, друг отца. В отличие от Тарха, рельефность мышц у Туммы была потрясающая. Ходил он в легкой белой жилетке и коротких, до колен, штанах, поэтому все окружающие могли оценить его фигуру. Но главным было не это. Левую щеку пересекал неровный розовый застарелый шрам, который прятался под широкой ярко-зеленой повязкой, скрывающей оба глаза. Тумма был слеп.

Увидев его, сидящего в тени на каменной скамье у госпитального здания, мои спутники невольно опередили паланкин и закрыли меня собой. Услышав шум, гигант повернулся в нашу сторону и прогудел:

— Наследник Олтер?

— Да… — пропищал я. По сравнении с гулким басом Туммы собственный голос показался мне комариным писком.

— Меня зовут Тумма, господин, — сказал он, поднимаясь во весь свой внушительный рост. Мне даже показалось, что он чуть выше Тарха. — Светлейший Сивен Грис приказал мне помочь тебе.

Я дернул сзади за рубаху стоящего столбом впереди меня Барата. Он очнулся, убрал руку с кинжала и обернулся ко мне.

— Куда нам идти? — спросил я.

— Идите за мной, — заторопился сопровождающий нас госпитальный раб и двинулся вдоль стены.

Барат привычно подхватил меня на руки и последовал за санитаром. Пользуясь своим положением, я обнял Барата за шею и наблюдал за Туммой. Тот легко, словно танцуя, поднялся и двинулся за нами. Никакого поводыря при нем не было. И никакой неуверенности в движениях я не заметил, напротив — упругая походка сильного энергичного человека. Я присмотрелся и заметил, что Тумма слегка наклоняет голову набок. Видимо, так ему удобнее прислушиваться к идущим впереди спутникам.

Тем временем мы пришли в просторное светлое госпитальное помещение с высоким топчаном.

— Нужно раздеть господина и положить лицом вниз. Вот валик под лоб, — кланяясь, объяснил нам раб. И покинул комнату, прежде чем в нее вошел Тумма.

Зайдя, гигант стал растирать и разминать свои запястья, ладони и пальцы рук.

— Не нужно меня бояться. Я не причиню маленькому господину вреда, — не прекращая разминки, сказал он.

— Кто тебя боится-то?.. — проворчал Остах, накидывая на меня простыню, пока Тумма готовился.

Я, уже готовый к процедурам, лежал на топчане. От волнения и важности момента Остах опять напрочь забыл об акценте.

— Он, — здоровяк ткнул пальцем себе за спину в угол, где стоял Йолташ. — И он, — указал подбородком на место слева, где находился Барат. Парни, увидев, как черный человек тычет в них пальцем, зашептали охранительные молитвы. — Они боятся. Ты и маленький господин — нет.

Сказав это, Тумма поднял руки к потолку. Гигант вытянулся струной, встав на цыпочки, постоял так какое-то время и шумно выдохнул, резко опустив руки. Братья вздрогнули. Пальцы, сжимающие кинжалы, побелели и у того, и у другого.

— Я не причиню маленькому господину вреда, — повторил гигант, обращаясь к Остаху. Звучало это как просьба. — Светлейший и светлейшая доверяют мне, отпуская свою охрану на время целения…

Остах понял смысл просьбы врачевателя. Он помедлил, но затем кивнул и велел братьям:

— Ждите на улице. И никого не впускайте.

Братья кивнули и медленно, словно нехотя, вышли. Тумма постоял, шумно выдыхая, а затем встряхнул руками, словно сбрасывая с них невидимый песок или воду, и двинулся ко мне. Встав сбоку, он откинул простыню.