Почетный пленник

— Мало что. Молодой, резкий. Дуростей особых за ним не замечали, — коротко ответил Арратой. О дане Дорчариан он знал гораздо больше, но Коске об этом знать незачем.

— О Старом Посте рассказывай, — велел Череп.

Из всех восставших только Арратой был вхож в Старый Пост — там находилась и Книга, и комнатушка, в которой ночевал учетчик. Большинство рабов Старый Пост в глаза не видели, хотя он находился за поворотом дороги, выше в горах, в двух шагах. Но жизнь раба — короткая цепь: от барака до Колодца и обратно.

— Остался от Старой Империи, потому и прозвали Старым. Стены невысокие — локтей двадцать, но массивные. Прежние ворота заложили за ненадобностью, оставили небольшой проход, чтоб телега проехала. Запирается на ночь…

Череп провел ногой в новом сапоге по земле, разравнивая песок и откинув мелкие камни.

— Рисуй. — Коска протянул купцу кинжал.

Арратой присел на корточки и нарисовал подкову, у широкого края расходящихся концов которой провел линию.

— Это, — Арратой ткнул на линию, — отвесная скала. — Прежние умельцы возвели стены подковой и прилепили их к стене. Здесь, — Арратой ткнул кинжалом в вершину подковы, — вход. Вдоль всей стены изнутри — помещения: казармы, оружейная, комнаты управляющего, канцелярия, моя комнатка у самой скалы, — ведя кинжалом вправо от входа вдоль подковы, перечислил учетчик. — А если от входа повернуть влево, то столовая, кухня, кладовая при ней и склады. В центре двора плац и конюшни, походная кухня с мастерской.

— И кто этот Пост выдумал? — задумчиво произнес Череп, разглядывая картинку.

— Там во времена Старой Империи добытое масло складывали. Считали, копили бочки и большим караваном с большой охраной отправляли. Потому и казармы, и склады. Это сейчас у Империи с горцами тишь да гладь, напрямую от Колодца масло везут вниз, не накапливая. Не то что раньше…

— Но все съестное — у них, — ткнул в рисунок кинжалом, забрав его обратно, Коска.

Арратой не ответил. К чему, когда и так ясно?

— Народу сколько? — задал очередной вопрос вожак.

— Мало. Имперцев — десятка два. Из них солдат — десяток. Забих-управляющий с челядью. Остальные — рабы. Писари, повара, конюхи…

— Рабов сколько? — прищурил глаз Череп, о чем-то напряженно размышляя.

— Тоже два десятка, — прикинул Арратой.

— Горцы?

— Горцев в Старый Пост не пускают. Не принято, — покачал головой Арратой.

— Хорошо. — Череп резким движением стер рисунок. — Что вверху, дальше за Постом? — Коска повернулся лицом к горам, стараясь не обращать внимания на дым. Арратой встал рядом.

— Дорога, — он махнул рукой на уходящее за поворот полотно, — поднимается выше, мимо Поста. Потом идет вдоль ущелья, входит в село скайдов, ведет к шахтам и обрывается.

— Что за скайды?

— Наши знакомые. Которых только что за руки за ноги в костер покидали. Надсмотрщики, песье племя. Они все из Скайданы. Правда, говорят, где-то у них еще одного село есть, но за это не поручусь, — объяснил Арратой очевидные каждому старожилу Колодца вещи.

— Я думал, этих гадов со всех гор собирали. Самых злых… — сплюнул Коска.

Арратой рассмеялся:

— Как же! Долинные скайдов за своих не держат. Если бы не Империя, вырезали бы половину наших дружков за службу имперцам… Дорчариан и рады бы скайдов под свою руку взять, да кто же им даст? Те как сели за пазуху у Империи, так и сидят на шахтах, как мышь под веником… Что делать-то будем?

— Сам как думаешь? — Череп требовательно посмотрел на Арратоя.

— Старый Пост брать надо, — пожал плечами купец. — Припасы-то там. Людям есть надо.

— Соображаешь, — кивнул Коска.

Он легко поднялся. За время их разговора те, кто получил возможность, оделись. Теперь восставшие разделились на неравные группы. Одна из них щеголяла в горской одежде, местами изорванной и заляпанной кровью. Вторая, с завистью смотря на первых, куталась в те же обноски. Коска повернулся к толпе, вновь запрыгнул на возвышение и громко начал речь.

— Посмотрите! — Он властным движением указал на гигантскую тучу в небе. Бывшие рабы подняли головы. — Так горит прежняя рабская жизнь. Пути назад нет. Империя нам не простит. Но мы не будем просить прощения! Мы сами возьмем свое! — закричал Коска по прозвищу Череп и поднял руку.

Толпа одобрительно загудела.

— Мы подарим им нашу месть! — заорал кто-то. Арратой узнал Клопа.

— Верно! — подхватил Коска. — Подарим им нашу месть!!!

— Месть! Месть! Месть! — закричали со всех сторон.

— Сейчас выйдите вперед те, кто в обносках! Кто в рабьем тряпье!

Толпа, выдохнув, замолчала. Их что, обвиняют?

Из толпы вышли трое. Впереди, набычившись, стоял Плак. Плак в Колодце был личностью известной. Годы, проведенные здесь, не лишили его силы, он не сгорбился, не сточился, не усох. И не растерял упрямства. Плак единственный, кто шел поперек воли надсмотрщиков. Правда, весьма своеобразно. Когда учетчик опускал белый камень и рабу разрешалось выпить воды, Плак всегда выпивал три кружки. Иногда четыре. Но последнюю он, когда стояла жара, выливал себе на голову. За что был бит плетью — все его ноги покрывала густая белая паутина застарелых шрамов.

— Ты у нас человек новый… — начал Плак.