Почетный пленник

— Ты не бойся, — шепнул он ему в самое ухо. — Я на себя все возьму. Ругать только меня будут.

Продолжая держаться за руки, с мокрыми волосами, липнущими ко лбу и щекам, обрызганные с ног до головы, они прошли мимо взрослых. Чернобурочники даже не повернули головы в их сторону, Хоар уже говорил о чем-то с Аскодом. И только Немой молча веселился, скаля белые зубы, и Хродвиг проводил их внимательным взглядом, когда мальчики прошли мимо него, забираясь в повозку.

«Вот это да! — закричал про себя Ули. — Вот это дело! Жаль, брата рядом нет! Такое пропустил! Уж он-то не стоял бы столбом… И отчитывали бы их вдвоем, как обычно. А теперь, наоборот, за двоих ему одному отдуваться придется».

Ултер посмотрел на Ойкона, и ему стало стыдно. На бледном худом лице дурачка в распахнутых глазах застыл невидящий взгляд. Губы дрожали, а кулаки сжались так, что костяшки побелели.

Ултер обнял своего нечаянного приятеля за плечи и зашептал:

— Ты чего, испугался, Ойкон? Ты не бойся. Ты же не виноват, понимаешь? Ты же за мной повторял, правда? Я бросил камень — и ты вслед за мной. — О том, какой здоровенный это был булдыган, Ули промолчал. — Так что не бойся.

Ули почувствовал, как расслабился Ойкон в его объятиях, и усадил парнишку на сундук-сиденье. И тогда они стали делать то, что сыновья дана обычно делали всегда, когда их наказывали, запрещая показываться на улице.

Сын дана Дорчариан и деревенский дурачок из Ойдеты смотрели в окно. Подле окна сидел на сундуке Хродвиг, закутанный в свою черную бурку по самую макушку. Хоар продолжал расспрашивать о чем-то мельтешащего пчеловода. Скукота! Со стороны посмотришь — как будто Хоар здесь главный, а Хродвиг — случайный старик. Ули попробовал пошептаться с Ойконом, но тот только доверчиво улыбался. Ултер подошел к другому окну с противоположной стороны и выглянул из него.

Вид отсюда был совсем скучный: не видать ни людей, ни водопадов, ни водных колес. Вдруг Ултеру показалось, что он увидел что-то в кустарнике на краю поляны, у самой кромки. Присмотрелся — не показалось ли? Но нет, в траве то и дело что-то поблескивало, сверкая бликами.

«Ведь никто не приказывал мне сидеть в этом доме на колесах? — подумал Ултер. — Хоар только махнул рукой, но не сказал же ничего, ведь так? — уговаривал он сам себя. И уговорил. — Вот пусть Ойкон останется, чтобы опять не учудил чего, а я тихонечко схожу, посмотрю, что это там так блестит».

Ултер осторожно, чтобы не скрипнула дверь, открыл ее и выбрался из повозки. Ойкон сунулся следом, но Ули усадил его на место и шепнул на ухо:

— Сиди, смотри в окно. Как будто я рядом. Я скоро вернусь.

Немой сидел на облучке, повернувшись широкой спиной к Ули и прислушиваясь, о чем говорят на поляне. Прикрываясь от всех домом на колесах, Ултер бесшумным шагом (дядька Остах научил!) направился в противоположную от всех сторону, где блестел таинственный предмет.

Ултер приблизился к загадочному месту и присмотрелся. Сердце в груди забухало. Не показалось! В траве лежал нестарый еще простой горский кинжал с деревянной ручкой и широким лезвием. Конечно, он был много хуже кинжала, подаренного отцом, — даже и сравнивать нечего! Но ведь много оружия не бывает, это каждый мужчина знает! Ултер обернулся на поляну, глянул на повозку, но никто его отсутствия не заметил.

Чтобы не маячить на поляне, как бельмо на глазу, Ултер вошел вглубь кустарника и присел. Протянув руку к деревянной рукояти, Ули вдруг увидел на лесной подстилке недалеко от кинжала большой палец ноги. Потом он увидел всю ступню — огромную, каких он раньше не видел. Но первым делом он увидел именно этот большой палец, на котором вместо ногтя, как у людей, блестел черным загнутый к земле коготь. Как у медведя.

Боясь пошевелиться, Ултер медленно поднял глаза чуть выше — и увидел ногу, толщиной с небольшое дерево, всю поросшую длинной темной шерстью. Поднял глаза еще выше — увидел край висящей шкуры дикого горного быка. Потом увидел тело, обернутое в шкуру. Тело было такое волосатое, что не сразу можно понять, где накидка, а где грудь, плечи. Потом, запрокинув голову, Ули увидел его целиком.

Хозяин гор весь целиком порос шерстью. Даже лицо. Если бы не это, лицо было бы обычным, как у человека. Только нос большой и ноздри видны. Большие! Вон как раздуваются! Шерсть вся спуталась, перемазанная землей, каким-то соком ягод, давленой зеленью, к ней прицепились иголки, сухие листья и веточки. В такой разноцветной шерсти гиганта на фоне листвы было не различить. Неудивительно, что Ули столкнулся с ним нос к носу и только тогда увидел!

— Джогу-Вара… — прошептал Ули, потрясенный.

Лесной великан смешно наклонил лохматую голову вбок, к правому плечу, прислушиваясь. Большие темные глаза внимательно смотрели на Ули, а широкие ноздри по-прежнему раздувались, нюхая воздух.

Ули почему-то было совсем не страшно.