Почта св. Валентина

Галина добиралась до аэродрома тоже с приключениями. Утром, выйдя из подъезда, она обнаружила, что от четырех колес на ее «альмере» осталось всего два, она даже успела увидеть зад отъезжающей «Газели» и половину заляпанного грязью номера. Ее новенькая «альмера» опиралась на два обрезка бруса, напоминая безногого инвалида. Запаска имелась всего одна, и Галина поняла, что никакого торжества сегодня не будет. Она не могла решить, огорчаться или радоваться. Прыжок с самолета в честь развода – ну что тут приятного? Одно наказание к другому. Не то чтобы она сходила с ума из-за расставания с мужем или очень уж боялась полета, – сам способ отметить развод казался ей чрезвычайно странным. Но кража колес с новой машины! С покрасневшим от гнева лицом она огляделась. На улице мирно спали десятки автомобилей, и надо же было выбрать для преступления именно ее! Теперь придется подняться в квартиру, вызвать милицию, ждать, объясняться, писать какие-то заявления, подписывать протоколы. Никого, скорей всего, не поймают, но морока неизбежна. Выругавшись шепотом, Галя горестно вздохнула и направилась обратно к подъезду, как вдруг рядом лихо затормозил маленький джип, и в окошко высунулась веселая распаренная голова.

– Мадам! Ваши гвардейцы прибыли, можем стартовать.

Голова была общеизвестная и принадлежала дружку Максима, Гришке Пузанову, майору войск радиационной, химической и биологической защиты, хозяину ЧОПа «Гризли» и большому любителю всех мужских удовольствий: охоты, бани, шашлыков и автогонок.

– Боюсь, Гриша, сегодня мадам обречена вести оседлый образ жизни. – Галина с горечью показала на искалеченный автомобиль. – Главное, минуты две назад, кажется, я видела угонщиков.

– Ты? Видела? Так что ж мы тут время теряем! Номер запомнила? Садись! Быстрей! Быстрей!

Клацнула дверь, джип обжег протекторами снежную дорогу. В машине оказался еще один друг мужа, Славик, егоза и хохотун. Галя повеселела – теперь она не одна. Она как раз рассказывала мужчинам, что воры спасли ее от прыжка с самолета, когда Славик резко ткнул в стекло и сказал:

– Ни фига не спасли. Вот они.

Заметив преследователей, «Газель» юркнула во дворы, потом выскочила в переулок и рванула в сторону набережных. Да только мыслимое ли дело «Газели» тягаться с пузановским джипом!

Через пять минут погони похитителей прижали к бордюру, и майор, размахивая пистолетом, вытаскивал из кабины вусмерть перепуганного бородача.

– И что? Они вернули колеса? – спросила у Пузанова Рената Катасонова.

– Не просто вернули. Они их сами поставили на место, да еще машину почистили! – самодовольно прокричал майор, сидевший напротив Стемнина. – К тому же мы захватили трофей – свинтили у них оба номера.

– Почему не колеса?

– Да на что мне колеса от «Газели»?

– А на что тебе номера?

– Это не мне. Это им урок.

– Все понимаю. Развод? Чудесно. Колеса воруют – очаровательно. Погоня – превосходно! Но зачем, объясните мне бога ради, нужно еще бросаться с самолета? – сказала Галя, вызвав очередной гомерический припадок у компании в шлемах.

– Галина! Вы все поймете в полете, – отвечал инструктор Николай, не присоединившийся к общему веселью. – В полете вообще много понимаешь по-другому. Даже слово «развод» станет другим.

– Как это другим?

– Считайте, другого цвета. Или другим на вкус. А может, вообще исчезнет, так сказать, из лексикона.

Стемнин смотрел на двух расстающихся сегодня людей, с которыми успел познакомиться на занятиях и тренировках, и никак не мог понять, что они разводятся. «Если такие добрые, чуткие, близкие люди расходятся, какова цена этим союзам? Зачем вообще устраивать свадьбы, венчаться, оформлять какие-то документы, если через десять или сколько там лет даже такие гали с максимами становятся чужими? Зачем делать вид, что это навсегда?»

И в самом деле воздух в самолете был заряжен дружелюбием, еще более ярким от тревоги. Настроение было скорее предсвадебным, чем предразлучным. Но ошибки не было: перед полетом Стемнин своими глазами видел формалиново-серые листки свидетельств о разводе.

Шинкуя пропеллером стужу, самолет набрал нужную высоту, и Николай поманил Стемнина: он должен был страховать парашютистов у люка. Зимнее солнце пробило брешь в борту самолета. Лязгали крючки, заметалась прядь волос, выбившаяся у Гали из-под шлема, утихли смешки.

– Третий пошел! Приготовиться Максиму и Гале!

Расстающиеся прыгали в тандеме. Ведущим был многоопытный Максим.

– Я рядом. Все будет хорошо. – Он потихоньку просунул эти слова под край шлема, прижимаясь к ней. – Ничего не бойся.

– И за борт ее бросает в набежавшую волну, – пропела Галя, и они прыгнули.