Почти идеальный герой

Татьяна поведала гнусную историю предательства Бердяева, опустив постельные сцены. Пузырев воспринял информацию как личную трагедию. С шекспировским пафосом.

— Нет, это не просто мухлеж! И даже не просто преступление, Татьяна Борисовна! Это такое пятно на органах, что никаким порошком не отстирать! Я сегодня же свяжусь со Следственным комитетом! Вам надо дать показания! Позор, какой позор!

— Никита Алексеевич, вы, наверно, не так поняли. Я не хочу ничьей крови. Пусть Матвей работает дальше. Я хочу, чтобы вы продолжили искать Толю. И тех, кто его убил. Если, конечно, его убили.

— Голубушка, так не получится! Чтобы возобновить розыск, нужны веские основания, например ваши показания! Плюс служебная проверка! Пока этого не будет, у нас связаны руки! А искать неофициально — извините. Органы не частная лавочка! Поэтому выбирайте. Хотя что тут выбирать! Сажать к чертовой матери!

Выбирать… Легко сказать. Такие выборы в планы Татьяны совсем не входили. Это вам не политика: выбирай, не выбирай — результат один. Да, Матвей подлец, но она-то не такая! За стукачество в детском доме били жестко. А здесь стукачество в чистом виде.

— Мерзавцы, какие мерзавцы! — не унимался Пузырев. — Обоих в Нижний Тагил! Что вы раздумываете, Татьяна Борисовна?

Татьяна Борисовна не знала, как поступить. Возможно, она вообще поторопилась, придя сюда. Не факт, что Толю будут искать. Но что сделано, то сделано.

— Никита Алексеевич… Мне надо пару дней.

— Это что-то изменит? Вы и так все рассказали. А уж я молчать не буду. Но вам поверят скорее.

— Не в этом дело… Просто у меня есть версияпо Толе. А начнется шум, можно вспугнуть… Этих… Хочу проверить.

— Так, а хватит ли двух дней?

— Я постараюсь.

Пузырев что-то пометил на перекидном календаре черным коллекционным «Паркером».

— Хорошо, подождем… Вам нужна помощь? Речь о серьезных вещах. И лучше без самодеятельности.

— Нет-нет. Я справлюсь.

— Буду ждать звонка.

Едва Татьяна скрылась за дверью, Никита Алексеевич достал из стола особо секретный мобильник, оформленный на иноверца из Средней Азии, и набрал номер.

— Сережа, это Никита. У меня для вас плохая новость. Передай Илье Викторовичу, что его лицо завтра может превратиться в жопу.

— Ты чо, обкурился? — из трубки раздался грозный бас Брагина.

— Не его лично. Доверенное лицо. Бердяев.

И в двух словах объяснил проблему. Брагин поблагодарил и пожелал удачи в коммерции и личной жизни.

Корыстная дружба мужская Никиты Алексеевича и Ильи Викторовича началась пять лет назад, когда мир еще не подошел к красной черте. В бане. Нет, нет, никаких гендерных безобразий. Пузырева вызвали туда на оформление трупа. Труп звали Лужин — бизнес-партнер Алмазова. Парились они с Ильей Викторовичем в элитной баньке. Обслуживал друзей молодой банщик Коля, поднося пивко, раков и веники. И вот, со слов Алмазова, выскочил Лужин из парилки, захотел в бассейн прыгнуть по-молодецки, да поехала резва ноженька на скользком кафеле, загремело тело и зацепилось головушкой за край бассейна. Ну и привет. Черепно-мозговая травма, не совместимая с жизнью. Банщик подтвердил. Все сказанное — истинная правда.

— Вот она, судьба-судьбина, — сокрушался Алмазов, вытирая с лица пот, перемешанный со слезами, — сколько человек прошел, сколько видел, инфаркт перенес. А тут шлеп на ровном месте и… Как Аннушке сообщить, просто не представляю. Аннушка — жена его.

— Да, понимаю, — посочувствовал прибывший на происшествие участковый Пузырев, — другое непонятно. Он же в тапочках. Как в них можно поскользнуться?

— Эх, майор… Много чего в жизни непонятного и необъяснимого. Сегодня, например, участковый, а завтра сразу замначальника районного управления.

— Хм… Это ж не гопник с общаги.

— А у нас перед законом все равны. Разве не так?

С этими словами Алмазов встал и снял тапочки с бедного Лужина.

Намек Пузырев понял, не дурак. Понял и то, что никто уголовного дела при таких обстоятельствах не возбудит. И убойный отдел копать не будет. Никому подобный глухарек-висячок не нужен. Поэтому — несчастный случай. Но надо создать видимость, что все зависит исключительно от него — участкового Пузырева.

— Так-то конечно… Совершенно правильно. Равны.

Алмазов слово сдержал. Пошел Пузырев резко вверх, дослужившись до главного тыловика. Обоим хорошо. Свой человек на такой должности совсем не лишний. Вот и сейчас пригодился.

Человек по прозвищу Зверь тут же доложил о проблеме хозяину. Хозяин, как гражданин, ни разу не уличенный в нарушении закона, не поддался панике, на всякий случай прикинувшись либералом.

— Я вообще не понимаю, Сережа, при чем здесь мы? Ну, менты смухлевали, это было понятно сразу. Плохо, конечно, что теперь всплывет. Не ожидал я от Бердяева такой подставы, не ожидал.

— Не всплывет. Сестра пойдет за братом. Пузырев попросил ее пару дней подождать.

— Стоп, стоп, стоп… Я ничего не хочу слышать ни про брата, ни про сестру, ни про кого-нибудь еще! У меня стихи, у вас проза! Решите всё без моего участия. И ведома.

— Я понял, — сухо ответил Брагин. — Бердяев нам еще нужен? Его хейтят.