Почти как люди

В этом звуке было что-то пугающее. Мы были здесь совершенно одни и чувствовали себя как-то уютно и спокойно, а кегельные шары на время стали для нас не более чем диковиной, вызывавшей чисто академический интерес. Но с этим телефонным звонком все рухнуло – к нам ворвалась неумолимая действительность внешнего мира. Пришел конец уединению, пришел конец спокойному созерцанию, потому что теперь все это касалось не только нас одних, а существа в прозрачном полиэтиленовом пакете из объектов исследования превратились в нечто опасное и угрожающее, в нечто внушающее уже не академический интерес, а ненависть и страх.

И я увидел за окном величественную всепоглощающую тьму ночи и ощутил бездушное высокомерие, которое опутало мир. Комната словно сжалась в пятно холодного света, разбивавшегося о блестящую поверхность лабораторного стола, о раковину и стеклянные приборы, а я – сама слабость

– стоял там рядом со Стирлингом и Псом, такими же бессильными, как и я.

– Алло, – сказал Стирлинг в трубку. И спустя немного. – Нет, я ничего об этом не слышал. Должно быть, тут какое-то недоразумение. Он сейчас здесь.

Послушал еще, потом перебил своего собеседника:

– Но ведь он сейчас здесь, у меня. Вместе с говорящей собакой… Нет, он не пьян. Да нет, говорю вам, он цел и невредим…

Я шагнул к телефону.

– Дай-ка мне трубку! – потребовал я.

Он сунул ее мне под ухо, и я услышал голос Джой.

– Паркер, ты… что случилось? Радио…

– Ага, я слышал эту передачу. Те парни на радио просто рехнулись.

– Почему ты мне не позвонил, Паркер? Ты ведь знал, что я это услышу…

– Да откуда я мог знать? Я совершенно замотался. Мне нужно было переделать кучу дел. Я нашел Этвуда, он рассыпался на кегельные шары, и я поймал его в мешок, а потом меня в машине поджидала эта собака…

– Паркер, у тебя действительно все в порядке?

– Конечно, – ответил я. – В полнейшем.

– Паркер, мне так страшно.

– Брось, теперь уже нечего бояться. В машине был не я, и к тому же я нашел Этвуда…

– Я не об этом. У меня во дворе снуют какие-то существа.

– Так ведь вне дома всегда есть какие-нибудь живые существа, – возразил я. – Собаки, кошки, белки, люди, наконец…

– Но эти твари бродят вокруг дома. Так и кишат повсюду, заглядывают в окна и… Паркер, прошу тебя, приезжай и забери меня отсюда!

Мне стало не по себе. Это не был обычный глупый женский страх перед темнотой и воображаемыми ужасами. По ее голосу чувствовалось, что она едва сдерживается от истерики, и это убедило меня в том, что причина ее испуга не в игре воображения.

– Хорошо, – сказал я. – Держись молодцом. Постараюсь приехать как можно скорее.

– Паркер, пожалуйста….

– Надень пальто. Стань у двери и жди машину. Только не выходи, пока я не подойду к самому дому.

– Ладно.

Голос ее уже звучал почти спокойно.

Я бросил трубку на рычаг и стремительно повернулся к Стирлингу.

– Мне нужна винтовка, – сказал я.

– Вон в том углу.

Она стояла там, прислоненная к стене; я бросился в угол и схватил ее. Стирлинг порылся в ящике и протянул мне коробку с патронами. Я сломал ее, и несколько патронов упало на пол. Стирлинг нагнулся и собрал их.

Я заполнил магазин, остальные патроны высыпал в карман.

– Я еду за Джой, – сказал я.

– Там что-нибудь случилось? – спросил он.

– Не знаю, – ответил я.

Я ударом распахнул дверь и понесся вниз по лестнице. Пес ринулся следом.

20.

Джой жила в северо-западной части города в своем собственном маленьком домике. Первые годы после смерти матери она подумывала о том, чтобы продать его и переехать поближе к редакции в какой-нибудь многоквартирный дом. Да так и не собралась. Что-то не отпускало ее отсюда – то ли какие-то старые ассоциации и сентиментальная привязанность к дому, то ли нежелание рисковать – а вдруг ей не понравится на новом месте.

Я выбрал улицу, где, как я знал, мне не будут помехой мигалки, и дал газ.

Пес сидел рядом со мной, и ветер, врывавшийся через полуоткрытое окошко, откидывал назад его бакенбарды, мягким веером расстилая их по морде. Он задал мне один-единственный вопрос.

– А эта Джой хороший товарищ? – спросил он.

– Самый лучший, – заверил я его.

Он умолк, обдумывая мой ответ. Еще немного, и, наверно, можно было бы услышать, как напряженно работают его мысли. Но он больше не проронил ни слова.

Не обращая внимания на светофоры, я развил недозволенную скорость, пытаясь придумать, что мне сказать в свое оправдание, если за нами погонится полицейская машина. Но обошлось без этого, и, нажав до отказа на тормоз, я резко остановил машину перед домом Джой – взвизгнули по асфальту шины, и Пес со всего маха ткнулся мордой в ветровое стекло, весьма этому удивившись.

Домик стоял в глубине двора, обнесенного старинным частоколом и густо заросшего деревьями и кустами, между которыми зигзагами извивались цветочные клумбы. Ворота были распахнуты настежь – с тех пор как я знаю этот дом, я ни разу не видел их запертыми, – и створки их криво висели на ржавых петлях. Крыльцо было освещено, свет горел еще и в прихожей и в гостиной.