Почти как люди

– Гэвин рвет и мечет. Поступили кое-какие интересные сведения, а он не может их использовать.

– Что-нибудь о…

– Не знаю, – ответила Джой, видимо поняв, о чем я собираюсь спросить. – Возможно. В банках обнаружена недостача денег. Известно, что…

– Недостача денег?! Так ведь Дау только вчера мне говорил, что банки забиты деньгами.

– Наверно, так оно и было, – сказала она. – Но с тех пор картина изменилась, Еще вчера в полдень деньги были на месте, а вечером к закрытию огромные суммы просто-напросто исчезли.

– И ни из кого слова не вытянешь, – предположил я.

– Точно. От тех, кого Гэвину и Дау удалось поймать, толку не добьешься. Они ничего не знают. Со многими же – с теми, кто поважнее и посолиднее, они вообще не могут связаться. Сам знаешь, как обстоит дело с банковскими служащими в субботу. Их разве найдешь?

– Где уж, – согласился– я. – Кто на рыбалке, кто в гольф играет.

– Паркер, ты думаешь, что тут не обошлось без Этвуда?

– Не знаю, – ответил н. – Но меня бы это ничуть не удивило. Попробую навести справки.

– Интересно, как? – насторожившись, спросила она.

– Я мог бы съездить в усадьбу «Белмонт». Этвуд ведь предлагал…

– Мне это не нравится, – резко перебила она. – Ты однажды уже там побывал.

– Я не стану нарываться на неприятности. С Этвудом я как-нибудь управлюсь.

– У тебя нет машины.

– Я возьму такси.

– На такси у тебя нет денег.

– Шофер отвезет меня туда и привезет обратно, – сказал я. – На обратном пути я могу заехать в редакцию, получить деньги и расплатиться с ним.

– Все-то ты продумал, – заметила она.

– Ну, во всяком случае, почти все.

Продумал ли я вообще хоть что-нибудь, спросил я себя, повесив трубку.

30.

Окно было закрыто – первое, что бросилось мне в глаза. Прошлой ночью, удирая отсюда, я оставил его открытым, хотя у меня тогда возникло странное ощущение, что, несмотря ни на что, мне нужно вернуться и закрыть его.

Но сейчас это окно было плотно прикрыто, и все окна занавешен изнутри; я попытался вспомнить, были ли на них занавеси накануне, да так и не вспомнил.

Дом, старый и мрачный, купался в бледных лучах солнца, а с востока, с берега озера, доносился отдаленный плеск волн. Я стоял и смотрел на дом, внушая себе, что мне здесь нечего бояться. Что это самый обыкновенный старый дом, который, разомлев, греет на солнце свои дряхлые кости.

– Хотите, чтобы я вас подождал? – спросил шофер.

– Я ненадолго, – ответил я.

– Смотрите, дело ваше, хозяин. Мне-то все равно. Счетчик ведь щелкает.

Я направился по вымощенной кирпичом дорожке к дому. Под подошвами у меня хрустели опавшие сухие листья.

Вначале я попытаюсь проникнуть в дом через дверь, решил я. Как добропорядочный, цивилизованный человек. А если на мой звонок никто не выйдет, я, как в прошлый раз, влезу в окно. Шофер, конечно, изведется от любопытства, пытаясь понять, что я замыслил. Ну и черт с ним. Его дело дождаться меня и отвезти обратно в город, а остальное его не касается.

Впрочем, подумал я, кто-то ведь закрыл окно, и сейчас оно может оказаться запертым. Но это меня не остановит. Меня уже ничто не могло остановить. Однако я сознавал, что, даже будь у меня время на размышление, все равно я не сумел бы объяснить, почему так рвался попасть в этот дом и зачем мне вдруг понадобилось встретиться с Этвудом. Интуиция? – спросил я себя. Джой что-то говорила о человеческой интуиции – или это говорил Этвуд? Я не мог вспомнить, кто из них.

Я поднялся по ступенькам, нажал на кнопку звонка и немного подождал. Едва я протянул палец, чтобы позвонить еще раз, за дверью в прихожей послышались шаги.

Тут я вспомнил, что, когда я приезжал сюда прошлой ночью, звонок был испорчен. Он еле держался и завихлялся у меня под пальцем, когда я пытался звонить.

Но сейчас он был в полной исправности, окно было закрыто, а в прихожей звучали шаги, направлявшиеся к двери.

Дверь распахнулась, и на пороге появилась девушка в строгом черно-белом одеянии горничной.

Я прирос к месту, вытаращив на нее глаза.

Горничная стояла неподвижно, выжидающе, с дерзким видом смотрела на меня,

– Я надеялся увидеть мистера Этвуда, – наконец выдавил я.

– Не будете ли вы так любезны войти в дом, сэр? – спросила она.

Я вступил в вестибюль: тут тоже произошли большие перемены. Прошлой ночью дом казался заброшенным, везде лежал толстый слой пыли, а стоявшая здесь мебель была закрыта чехлами. Сейчас он приобрел вполне жилой вид. Пыль исчезла, деревянные панели и кафельные плитки пола сверкали чистотой. В сиротливом одиночестве стояла пустая старинная вешалка для одежды, а рядом с ней – зеркало в рост человека, блестевшее после недавнего мытья.

– Позвольте вашу шляпу и пальто, сэр, – сказала горничная. – Мадам в кабинете.

– Но этвуд? Ведь это Этвуд…

– Мистера Этвуда здесь нет, сэр.

Она взяла у меня из рук шляпу и приготовилась принять пальто.

Я снял его и отдал ей.

– Пожалуйте сюда, сэр, – пригласила она.