Почти как люди

Шар вдруг стал полосатым – покрылся тончайшими, как на дифракционной решетке, полосками. Потом он начал по этим линиям расщепляться. Он расщепился и из черного стал зеленым – и вот вместо кегельного шара на полу уже лежала кучка банкнотов.

Я не вымолвил ни слова, У меня язык прилип к гортани.

Она нагнулась, подняла одну бумажку и подала ее мне.

Я взглянул на нее. Девушка ждала. А я все разглядывал банкнот.

– Что вы скажете, мистер Грейвс? – спросила она.

– Это похоже на деньги, – ответил я.

– Это и есть деньги. Откуда же еще, по-вашему, мы берем их?

– И вы еще утверждаете, что соблюдаете наши законы, – заметил я.

– Я вас не понимаю,

– Вы нарушили один закон. Самый важный из всех. Деньги – это мерило человеческого труда: стоимость построенной человеком дороги, написанной им картины или количества часов, которые он проработал.

– Это деньги, – сказала она. – А нам только это и нужно.

Она снова наклонилась и сгребла всю кучу бумажек. Положила на стол и принялась складывать их стопками. Я понял, что дальнейшие объяснения бесполезны, она все равно ничего не поймет. Ее нельзя было обвинить в цинизме. Или в мошенничестве. Она просто не могла этого понять: пришельцы слабо разбирались в подобных вопросах. Деньги для них были не символом, а изделием. Только этим, и ничем больше.

Она сложила деньги в аккуратные стопки. Потом нагнулась и подобрала несколько бумажек, отлетевших в сторону, когда она поднимала с пола ворох банкнотов. положила их в одну из стопок.

Бумажка, которую я держал в руке, была стоимостью в двадцать долларов, как и большинство остальных, насколько я мог судить; впрочем, там были и десятидолларовые билеты, и кое-где в стопках проглядывали пятидесятидолларовики.

Она сложила все стопки в одну пачку и протянула ее мне.

– Это ваше, – сказала она.

– Но ведь я еще не дал…

– Будете вы работать на нас или нет, они ваши. А вы хорошенько подумайте над тем, что я вам сказала.

– Ладно, – согласился я. – Подумаю.

Я встал и взял у нее деньги. Распихал их по карманам. Карманы от них раздулись.

– Придет день, – сказал я, похлопывая себя по карманам, – когда от них не будет никакого проку. Наступит время, когда на них нечего будет купить.

– Когда настанет этот день, – сказала она, – их заменит что-нибудь другое. Вы будете обеспечены всем, что вам тогда понадобится.

Я стоял и думал, но почему-то думал я только о том, что теперь мне есть чем расплатиться с шофером такси. За исключением этой мысли, голова моя была абсолютно пуста. Безмерная гнусность этой бесед начисто выпотрошила меня – осталось лишь ощущение полного поражения и мысль, о том, что я теперь могу расплатиться с шофером.

Я знал, что должен поскорее унести отсюда ноги. Должен покинуть этот дом прежде, чем меня захлестнет сокрушительный шквал эмоций. Должен уйти, пока во мне не взбунтовалось человеческое достоинство. Я должен уехать, выбрать место и время и все как следует обдумать. А пока пусть они считают, что я согласен стать их союзником.

– Благодарю вас, мисс, – сказал я. – Сдается мне, что я не знаю вашего имени.

– У меня нет имени, – сказала она. – Мне незачем было иметь имя. Имена нужны были только таким, как Этвуд.

– Тогда благодарю вас еще раз, – произнес я. – Я обдумаю ваше предложение.

Она повернулась и вышла в прихожую. Горничной нигде не было видно. Я заметил, что гостиная, расположенная по ту сторону прихожей, сверкала чистотой и была заставлена мебелью. Любопытно, подумал я, много ли тут настоящей мебели и какую часть ее составляют превратившиеся в предметы обстановки кегельные шары?

Я взял с вешалки шляпу и пальто.

Она открыла парадную дверь,

– Хорошо, что вы зашли, – сказала она. – С вашей стороны это было очень разумно. Хочу верить, что это не последний ваш визит.

Выйдя на крыльцо, я не увидел своего такси. На его месте стоял длинный белый «кадиллак».

– Я приехал на такси, – сказал я. – Должно быть, оно ждет на дороге.

– Мы расплатились с шофером, – сказала девушка, – и отослали машину. Такси вам больше не понадобится.

Она прочла на моем лице недоумение.

– Эта машина принадлежит вам, – объяснила она. – Если вы будете на нас работать…

– А бомбу подложить не забили? – поинтересовался я.

Она вздохнула.

– Ну как мне заставить вас понять? Ладно, придется говорить прямо, без обиняков. Пока вы можете быть нам полезны, вам не грозит никакая опасность. Сослужите нам эту службу, и с вами никогда не случится ничего дурного. Вы будете под нашей опекой до конца ваших дней.

– А Джой Кейн? – спросил я.

– Если пожелаете, то и Джой Кейн тоже.

Она в упор посмотрела на меня своими ледяными глазами.

– Но только попробуйте помешать нам, только попробуйте нас обмануть…

И она издала звук, напоминающий звук ножа, вонзающегося в горло.

Я пошел к машине.

31.

Я остановил машину на окраине города в местном торговом центре и направился в аптеку, чтобы купить газету. Меня интересовало, удалось ли Гэвину раздобыть какие-нибудь сведения об исчезнувших из банков деньгах.