Почти мертвы

– В хлебнице есть еще, – сказала я.

Я могла бы сделать ему бутерброд сама, я ведь знала, где лежит все, что он любит: маринованные огурцы – в дверце, красный лук – в нижнем ящике. Но я и так все утро готовила (убила на эту проклятую лазанью кучу времени), только что вымыла кухню и не хотела снова разводить грязь.

– Если Эван не ее мужчина, то кто он? – напирала я.

Я знала, что муж не станет строить догадок, но пусть хотя бы поразмыслит над моей теорией.

– Понятия не имею, – начал он. – Например, адвокат, агент по недвижимости, страховщик, друг семьи, психотерапевт, товарищ по обществу трезвости…

– Ладно, ладно, – прервала его я. – Ты прав. Но на кого, по-твоему, он больше всего похож? – Энди уставился на содержимое холодильника. – Я сделаю тебе бутерброд, если скажешь, что я могу быть права, – предложила сделку я.

– В чем права? Что она убийца?

– Ну, а ты как думаешь? – спросила я, оттесняя его с пути и вынимая из ящика красный лук. – Каким образом недавно овдовевшая женщина без работы, без роду-племени очутилась в самом красивом доме нашего квартала? – продолжила я, понимая, что «без роду-племени» – это удар ниже пояса, но вполне допустимый, учитывая, как она со мной обошлась.

– Загадка, – признал он, возможно потому, что я готовила ему бутерброд, и он не хотел меня злить, по крайней мере, пока я не закончу.

– Думаю, у нее с Эваном уже давно была интрижка, – смело заявила я. – Он постоянно тут торчит, а денег у него куры не клюют. Ты видел его машину? – Я знала, что видел. Мой муж все замечает, складирует в памяти мельчайшие детали, чтобы потом использовать их в своих историях. Именно его аналитический ум восхищал меня больше всего, и мне хотелось, чтобы он наконец заработал в полную силу. – И у нее машина новая.

– Хорошо, может, между ними что-то есть, – снизошел он, когда я протянула ему бутерброд. – Спасибо, – сказал он и откусил.

– Она явно что-то скрывает, – указала я. – Убежала от меня, как будто я держала в руке гранату.

И тут в дверь позвонили. Энди жевал бутерброд, поэтому открывать пошла я, решив, что это садовник. Мы уже два месяца ему не платили, неудивительно, что он решил потребовать деньги. Мне нравилось жизнь на холмах, но ухаживать за садом было тяжело. Если мы не обрежем деревья и не уберем сухие ветки, этим займется местная пожарная часть и выставит нам кошмарный счет. Цветниками я занималась сама, каждую неделю подстригала розы и сажала однолетники, а садовник чистил склон от сухой травы и веток, так что нужно дать ему хоть что-нибудь. Я схватила со стола в холле чековую книжку и открыла дверь, уже приготовившись извиняться.

Но это оказался не садовник.

– Привет, Либби, – сказала Холли Кендрик, вручая мне снежно-белую орхидею в горшке цвета оникса. – Вот. Это тебе.

Меня окатило волной стыда.

– Ух ты! Спасибо, – выдавила я, засовывая чековую книжку за пояс, и взяла цветок.

Судя по плотному целлофану и конопляной тесемке, он был из магазина «Джелсонс» на нашей улице. Мне нравилось заходить в цветочный отдел, но даже малюсенькая композиция стоила дико дорого, мне не по карману. Холли купила самую большую орхидею, с десятком бутонов. Я знала, что она стоит почти сто долларов. Я любила украшать дом орхидеями, но тут же задумалась, нельзя ли вернуть цветок в магазин, чтобы расплатиться с садовником.

– Мне очень жаль, что я наговорила тебе гадостей, – начала она. – Я не хотела грубить. Просто столько всего навалилось в последнее время…

– Да, конечно, – отозвалась я.

Горшок у меня в руках казался почти таким же тяжелым, как стыд, давивший мне на грудь.

– Я хотела пригласить тебя на кофе, – предложила она. – У меня в духовке булочки, минут через двадцать все будет готово?

Она произнесла эту фразу как вопрос, и я не сразу поняла, к чему она клонит.

– Ой! То есть прямо сейчас? – уточнила я.

– Или в любое другое время, – поспешила добавить она.

– Обожаю домашние булочки. Мне только нужно закончить кое-что на кухне, – заявила я, не соврав.

Энди никогда не убирал за собой, а я ненавижу возвращаться к груде немытой посуды. – Давай через пять минут?

– Отлично.

Она улыбнулась и пошла обратно. Пока она шла по дорожке, я заметила, что она прихрамывает, как будто у нее не до конца сгибается левое колено. Грудь так сдавило от стыда, что я едва не задохнулась.

Я закрыла дверь. Энди тут же высунул голову из кухни. Он улыбался. И не из-за бутерброда.

– Не начинай, – бросила я, и он засмеялся.

– Если не вернешься через час, я вызову команду захвата, – пошутил он.

– Может, она и не убийца, – сдалась я. – Но я все равно готова поспорить, что цветок мне купил ее новый мужик.

Улыбка Энди стала печальной.

– Прости, что не я, – сказал он.

Судя по его удрученному виду, говорил он искренне.

– Потом расскажу, что да как, – пообещала я, проигнорировав его извинения.

– Не сомневаюсь, – криво усмехнулся он.

И я порадовалась, что у нас наконец появилась тема для разговора, которая не приведет к ссоре.

Джек

Три месяца назад

Первым делом нужно было спрятать автомобиль.