Почти мертвы

Летом мне было не до сценариев – все три месяца я провел на съемках. Моя команда в это время читала книги и сценарии, встречалась с авторами идей, но без меня дело все равно не двигалось. А до отъезда я был немного занят, пытаясь скрыть убийство.

Нужно было наверстать потерянное время. Я нуждался в новых проектах, а все мои знакомые сценаристы были заняты, так что приходилось искать свежую кровь. Я возлагал большие надежды на человека, которому назначил встречу на сегодняшнее утро. Он был журналистом-расследователем и писал глубокие статьи обо всем на свете. Я прочитал один его сценарий и несколько статей в «Нью-Йорк таймс», и знал, что пишет он красочно и точно. Я надеялся, что он даст мне идею для фильма – подлинную историю, права на экранизацию которой еще не проданы, или готовый сценарий, который еще никому не предлагали.

Деньги студии прожигали дыру в моем кармане, и мне просто необходим был новый проект, который отвлечет меня от мрачных мыслей, а они, учитывая кошмарные весенние события, посещали меня постоянно. В моем офисе стеклянные стены, и я видел, как секретарша ведет посетителя через приемную. Я редко закрывал жалюзи. Мне нравилось видеть персонал. Все они трудились изо всех сил, и их упорство наполняло меня радостью, ведь я мог вознаградить их по заслугам. Но я также хотел, чтобы они всегда могли зайти ко мне, я не какой-то король, запершийся в замке, я служу им так же, как они служат мне.

Через стеклянную дверь я встретился с секретаршей взглядом, и она поняла – можно входить. Едва она потянулась к дверной ручке, как гость уже открыл дверь сам, пропуская женщину вперед. Этот парень мне сразу понравился.

– Эндрю, это Джек, – представила меня секретарша.

Я встал из-за стола и протянул ему руку. Рукопожатие у Эндрю было уверенным. Он был выше меня, что неудивительно – почти все меня выше, – и в хорошей форме. С фигурой бегуна – поджарый, с узкими плечами. Голубые глаза светились умом, а легкая седина во вьющихся локонах внушала доверие.

– Приятно познакомиться, Эндрю. Спасибо, что пришли.

– Пожалуйста, называйте меня Энди, – отозвался он. – Только инспектор по УДО называет меня Эндрю.

Я посмеялся над шуткой и предложил ему сесть. Он сел напротив и когда скрестил ноги, я обратил внимание на его обувь.

– Отличные кеды. А я, представьте, играю в таких в теннис.

– Жаль, я не надел их в прошлый раз, – сказал он.

Я смутился. Это ведь наша первая встреча. Или нет?

– Вы здесь уже бывали? – спросил я, и на его лице вдруг отразилась тревога.

– Нет! Простите… Я… Вышло недоразумение. Путаница с датами. Я перепутал даты.

И тут я вспомнил. Встреча с ним была назначена на тот самый день. Я понятия не имел, что сказала ему секретарша. Так он знает про аварию? Мой пульс участился. Он ведь журналист-расследователь, запоминает все детали, везде сует нос. Я постарался, чтобы мои слова прозвучали непринужденно.

– Я отменил встречу в последний момент, да?

– Нет, что вы, – поспешил ответить он. – Я просто вечно забываю проверить сообщения.

Он пытался меня выгородить. Но я паршиво с ним обошелся, и он не забыл.

– Ну, лучше поздно, чем никогда, – сказал я, рассматривая толстую папку в его руке. – Выкладывайте, что там у вас.

Я всеми силами старался подчеркнуть свою заинтересованность. Хорошо, что я актер, ведь на самом деле ни малейшего воодушевления не испытывал. Чего мне уж точно не надо, так это чтобы о том дне мне напоминал человек, способный собрать все детали воедино. А может, я просто себя накручиваю? Возможно. Но я не мог так рисковать.

Я был готов послушать, о чем там его сценарий, но совершенно точно не собирался иметь с этим парнем никаких дел, как бы хороша ни была его писанина.

Я вежливо его выслушаю, как и обещал его агенту.

А потом больше никогда, никогда его не увижу.

Саванна

Три месяца назад

Медсестра хотела проводить меня к маме, но я отказалась. Не хотела, чтобы кто-то был рядом, когда я потеряю над собой контроль. Она сказала, что с мамой все будет в порядке, что она отдыхает, но как только передо мной открылись автоматические двери в отделение, я все равно чуть ли не бегом бросилась в палату, чтобы увидеть все своими глазами.

Однако, подойдя к маминой кровати, я застыла. Потому что там стоял незнакомец.

Я сразу поняла, что он не врач. Врач не пришел бы на работу в дорогом костюме, ведь пациенты могут заляпать его кровью и рвотой. Если у врача и есть дорогой костюм, он висит дома.

У него не было бейджа, как у административного персонала, значит, он здесь не работает. На секунду я подумала, что он священник. Но священник молился бы, а не нависал над моей мамой как голодный стервятник.

Так кто он и чего хочет? Я шагнула ближе. И тут заметила кое-что у него под мышкой. Господи, да это же мамина сумка! Какого хрена у него оказалась мамина сумка? Если он ее украл, то почему до сих пор здесь торчит? Разве он не должен бежать к выходу?

Я подумала, не позвать ли Келлога, того копа, который меня привез. Судя по его брюху, он наверняка еще где-то здесь, пытается выпросить чашку кофе с кексом в сестринской.