Почти рукописная жизнь

Сергей, который обеспечивал безопасность и был, так сказать, походным доктором (многие из нас его так и звали – доктор), спустился на берег по трапу. В светлой рубашечке, джинсах, с рюкзачком и зачехлённым ружьём – он стоял, потерянный… А ещё предыдущим вечером готов был в специальном спасательном костюме бросаться за борт, спасать того тюленя, которого мы приняли за собаку. Мы все привыкли видеть его с ружьём, или у румпеля лодочного мотора, или выпрыгивающим из лодки у берега по пояс в ледяную волну. Когда он был рядом, сразу становилось спокойнее, а во время шторма рядом с ним не так укачивало.

Но он сошёл на берег, вышел в город и вынужден был раствориться в городском пейзаже. В этом суть окончания экспедиции.

Завтра напишу завершающее, крайнее (моряки, летчики и полярники не говорят слово «последний»), письмо своего арктического дневника. Даже название ему придумал: «Два креста».

3 августа

В Арктике видел много установленных в разные годы в памятных местах крестов. Кресты все довольно скромные, сделанные чаще всего из того, что можно было найти в том месте, где их установили. На берегах островов Земли Франца Иосифа и на Новой Земле много так называемого топляка. Это брёвна, которые принесло течением издалека, с мест лесосплавов. Брёвна эти серые, гладкие, можно сказать, отшлифованные холодными течениями, ветром, прибоем.

Крест, установленный экспедиции Седова, очень скромный. На нём вырезано латинскими буквами «Экспедиция лейтенанта Седова» и цифры «1913–1914 г.». Рядом с этим крестом стоит крест поменьше на могиле механика экспедиции. На ней только фамилия и дата: «12 марта 1914 г.».

Папанин в 1932 году просто расписался на ещё жидком бетоне небольшой плиты. Он не мог установить крест ни по убеждениям, ни по другим понятным причинам. А плита, на которой он расписался, такая скромная, что её далеко не сразу нашли.

Зато на мысе Желания, на самом видном месте, стоит здоровенный крест. Его видно с любой точки. Сделан этот крест из мощного бруса, и либо его заранее изготовили, либо притащили брус с собой и собрали крест на месте. На этом кресте металлическая табличка, сделанная явно не в арктических условиях, на которой написано: «Этот памятный православный крест установлен совместной экспедицией Охотничье-рыболовного журнала «САФАРИ» и туристической компанией «Сафари и Экспедиции» в честь Российских первопроходцев и исследователей Арктики». Дальше идёт гордый прочерк и написано: «Руководитель экспедиции Хохлов А. Н.». Снова прочерк. «Июль – сентябрь 2009 года».

Слово «САФАРИ» написано большими буквами, а слова «первопроходцы и исследователи», в честь которых поставлен этот рекламный объект, – маленькими.

Журнал, главным редактором которого является г. Хохлов А. Н., – это журнал об охоте и рыбной ловле. В своём журнале этот человек написал пару статей о том, как здорово и интересно охотиться на белых медведей в Арктике (можете поискать и почитать эти его вирши). Я стоял возле креста и не мог поверить глазам. Просто диву давался, неужели для этого человека настолько не существует ничего святого?!

Я постоял возле креста, плюнул в сторону и отошёл. Стал наблюдать. К кресту по одному или группами подходили участники нашей экспедиции, которые прежде на мысе Желания не были. Те, кто там побывал, не подходили. Все читали, плевали в сторону и тоже старались поскорее отойти. А было сильное желание плюнуть прямо на эту табличку. Но плевать на крест?..

Крест мерзостью назвать не могу, но именно этот является памятником человеческой мерзости, бессовестности, наглости, алчности и тщеславию.

Этот памятник – спекуляция на всём. На памяти первопроходцев, многие из которых не вернулись из здешних широт.

Для кого-то и мыс Желания был недосягаемой точкой. Кто-то не дошёл и до него, затерявшись во льдах и канув без вести. Это спекуляция на полярной традиции ставить в памятных местах кресты. Это, в конце концов, спекуляция на том, что на крест не плюнут, крест не уберут, к кресту подойдут и отнесутся к кресту с почтением и даже благоговением. Расчётливый субъект этот Хохлов А. Н.! И судя по всему, он уверен как в себе, так и в том, что все средства хороши. Мне думается, он даже гордится своим поступком.

Я поинтересовался у сотрудников Национального парка, кто такое позволил. Они сказали, что тогда никто никого и не спрашивал…

Хитрость в том, что трудно отказать в желании установить большой и дорогой крест да ещё потратиться на его доставку – в память о первопроходцах Арктики. А когда крест был установлен, ни у кого не поднялась рука его убрать.

Но пусть главный редактор своего журнала знает, что полярные люди и все, кто видел крест, который, конечно же, г. Хохлов установил прежде всего в честь самого себя, вызывает у всех совершенно однозначное раздражение и презрение. И именно лично к г. Хохлову А. Н.

Не буду здесь приводить те слова и названия, которыми наградили и награждают его и его журнал люди, работающие в Арктике.

А есть другой крест, тоже поставленный недавно… Коротко и совсем не подробно расскажу долгую историю этого креста…