Почти счастливые женщины

Знакомые, те, кто поумнее, уговаривали супругу не устраивать кипиш – мужик перебесится, и если все шито-крыто, то на карьеру это не повлияет. Но ее понесло. Писала всем: и воинским начальникам, и даже в ЦК партии.

Ну и допрыгалась, как говорится: муж ее бросил и женился на молодой «дряни», как она называла соперницу в многочисленных письмах.

Конечно, карьера закончилась – в наказание услали их в дальний гарнизон, к черту на кулички. Но с милым, как говорится, рай в шалаше.

Родители от дочки отказались – институт бросила, ушла к старику, разбила семью. А Виктория была счастлива – как славно все получилось! Как им повезло! Как здорово, что эта дура оказалась такой дурой! Сама, своими руками, устроила их счастье!

Конечно, в гарнизоне было непросто после столицы. Но им было безразлично – так они были счастливы и так любили друг друга. По утрам, расставаясь, начинали считать часы до вечера.

Виктория, умница, восстановилась в заочном. Родила дочку Свету. Готовила борщи и пекла пироги. Словом, стала образцовой женой. И все у них было прекрасно. Только по Москве она тосковала – по театрам, музеям, друзьям.

Но все это мелочи по сравнению с тем, что у нее было! По сравнению с огромным, безграничным семейным счастьем.

На недостатки мужа внимания не обращала – точнее, их и вовсе не видела, не замечала.

А потом случились перемены, грянула перестройка, и их вернули в Москву. Да как – в Генеральный штаб. Карьера мужа не пошла – взлетела! Через несколько лет – генерал.

Получили квартиру – огромную, шикарную, с видом на Ленинские горы. Обставили по высшему разряду, денег хватало на все. Началась и светская жизнь, по которой Виктория так тосковала. С родителями помирились – куда деваться? Внучку они обожали и наверстывали, как могли, это тоже понятно. Виктория устроилась в школу и очень скоро стала завучем, а потом директором.

– Все красиво, да? – спросила она.

– Еще бы! – подтвердила Аля. – Все трудности вы пережили, все сложности прошли! Получили то, что заслужили. Терпением, стойкостью и любовью.

– Не совсем, – усмехнулась Виктория. – Вот здесь небольшой прокол вышел, Аля.

После опорожненной бутылки «Мартеля» они перешли на «ты».

Виктория встала, открыла окно и закурила – до утра выветрится.

– В общем, со взлетом карьеры и появлением хороших, больших денег закончилось счастье, – жестко сказала Виктория. – Муж мой оказался банальным бабником. Из тех, кто никого не пропускает – ни-ко-го, понимаешь?

Ему все равно кто: судомойка в столовой, горничная в гостинице, собственная домработница, зубная врачиха в спецполиклинике. Официантка, личная секретарша, секретарша начальника. Все равно, молодая или не очень. Красивая или уродка. Лишь бы баба. Новая, свежая баба с тем, что у нее между ног. Он неразборчив. Главное – свежее, новое, незнакомое. И представь, все никак не угомонится. – Виктория рассмеялась. – А как беспокоится за свою внешность! Часами у зеркала, представляешь? Лысину зачесывает, залачивает. Волосики уже жалкие, жидкие красит! В радикально черный цвет. Кремами пользуется, ты представляешь? Кремами! Мои подворовывает! Я как узнала… Полночи ржала. Ей-богу, все никак не могла успокоиться. И бровки подщипывает! Нет, слегка, по чуть-чуть, всем, кроме меня, незаметно. Ну не болван? Не идиот, ты мне скажи?

Слава богу, я его разлюбила. Давно разлюбила, лет десять назад. Только это меня и спасло. Иначе бы утопилась, честно. Ну, в общем, как-то живем – в глубокой, непрекращающейся ненависти и раздражении. Слава богу, видимся редко, это спасает. Он по большей части на даче, куда и таскает своих любовниц. А я здесь, в Москве, в своей пустой, но шикарной квартире.

Почему не разводимся? А неохота. Квартиру делить неохота, счета. Дачу эту гребаную. А он ничего не оставит, поделит все, я его знаю! Вилки и ложки будет пилить пополам.

Дочка тоже… не очень удачная. Ни красотой не удалась, совсем обычная девочка – даже странно, при таких-то родителях, да? – ни умом. Ну это в папашу. Живет как хочет, от мужика до мужика. Два раза замужем побывала, два развелась. Ребенка не хочет, да я и не упрашиваю.

Были у меня пару историй – так, ни о чем. Пустой секс, но и это помогало. А любви нет, больше не было, не случилось.

И не случится уже, как понимаешь. Да и я особо не жду – устала. Сначала страдала невыносимо – как узнала. Думала, кончусь, не выживу. Вот и сижу тут, на работе. С Семенычем, а сегодня еще и с тобой. Ноги домой не несут. Подойду к подъезду, гляну наверх – темнота. В общем, спасибо тебе, Алевтина. Спасибо, что выслушала. Что не давала дурацких советов. Руками не всплескивала, не ахала и не охала. Слушала и все понимала. Ну что, по домам?

Не дожидаясь ответа, Виктория сняла трубку и вызвала такси.

Уселись на заднем сиденье. Аля выходила первой. Прежде чем выйти, приобняла Викторию. Та прижалась к ее плащу и горько всхлипнула:

– Ну что мы за идиотки, бабы? Вот умные вроде, а… Полные дуры!

С того дня началась их крепкая, верная дружба.

И еще – спустя четыре года после смерти Максима объявился товарищ Фуражкин, друг юности Юра Котиков.