Почти смешная история

– Конечно, что за жизнь без детей. Великое предназначение женщины – мать. И материнские чувства…

– А у меня не свои дети, – спокойно перебила Иллария, – это племянники – дети Таисии. Только ей некогда, и ее мужу некогда, и поэтому я их воспитываю.

– Приехали! – простонал Мешков.

Стадион оказался маленький, но уютный. Илларии с ее места были видны деревья, которые вплотную подступали к трибунам, а вдали, в темно-зеленой глубине, желтела маковка церкви. Над деревьями пикой торчала стрела крана, она все время поворачивалась в разные стороны, будто царапала по небу.

Мешков перехватил взгляд Илларии и пояснил:

– Это строят тот самый цементный завод, где я скандалил…

Мешков устроился на скамейке свободно, привычно, уперся о скамейку руками, ноги раскинул.

– Вот вы в трамвае учинили мне допрос, – сказала Иллария.

– Да ни о чем я вас не спрашивал. Просто что ни скажу, все невпопад.

– У вас, наверное, создалось впечатление, – продолжала Иллария, – что я никогда не была замужем. А у меня был муж, настоящий, с отметкой в паспорте. Химик. Таисия Павловна этого химика терпеть не могла, и, как всегда, оказалась права. Потом он от меня сбежал к одной… У нее обнаружились ноги сто семнадцать сантиметров.

– Это много или мало?

Иллария погрустнела, поджала ноги под себя, нижняя губа вздрогнула.

– Очень много. И еще у нее папа генерал, новая «Волга», дача со всеми удобствами, зеленые глаза, и еще она пела в ансамбле «Звездочеты» в мини-юбке. Мужчины в зале не слушали ее пения, они смотрели на ее ноги.

– Теперь я буду знать, – широко улыбнулся Мешков, – что к женщинам надо подходить с рулеткой. Благо она у меня всегда с собой.

Он достал из кармана рулетку и потянул за металлический кончик…

Наконец на поле выбежали футболисты. Мешков оживился.

– Ну! – Мешков потер ладошкой о ладошку. – Скинемся по рублику? Будет интереснее глядеть.

– Скинемся! – охотно согласилась Иллария. – Обожаю скидываться, только что это значит?

– Вы за каких, за синих или за белых?

По полю бегали футболисты, одни в белых майках, другие – в синих.

– Я буду за белых! – сказала Иллария.

– Тогда я за синих!

– Тогда я тоже буду за синих!

– Да нет, вы будете за белых, – покрутил головой Мешков, – мы должны болеть за разные команды. Ваши забьют – я вам рубль. Мои забьют – вы мне рубль. Расчет после игры. Все понятно?

– Я уж не такая дура! – обиделась Иллария. – Только я запуталась – я за синих или я за белых?

– Вы за белых, белых.

– Я за белых, белых, – повторила Иллария.

Команда синих перешла в атаку, правый защитник прошел по краю, навесил мяч в штрафную площадку, синий нападающий упал, в падении ударил мяч головой, и мяч угодил в сетку ворот.

Мешков подпрыгнул на месте, потом вскочил и восторженно заорал. Иллария испуганно посмотрела на Мешкова.

Мешков плюхнулся обратно на скамейку, от бурной радости обнял Илларию и звонко поцеловал.

– Это вы меня за рубль целуете? – спросила Иллария.

Мешков ее не слышал. Он снова не отрываясь следил за игрой.

Синие продолжали атаковать, как вдруг совершенно неожиданно полузащитник белых перехватил мяч, через все поле сильным ударом передал его центрфорварду, тот рванулся вперед, сильно ударил – и мяч влетел в ворота.

Мешков в горести обхватил голову руками.

– Кажется, мои забили? – Иллария не была в этом уверена. – Я ведь болею за белых?

– Ваши, – сердито ответил Мешков.

Иллария внимательно поглядела на Мешкова, повернулась к нему, как бы раздумывая – обнять его или не надо…

Но в это время Мешков вскочил на ноги, захохотал и, веселясь, упал обратно на скамейку.

Иллария отважилась, наклонилась к Мешкову и осторожно клюнула его в щеку.

Мешков изумленно обернулся к Илларии:

– Вы что?

– Целуюсь, – разъяснила Иллария, – подражаю вам. Мои гол забили.

– Так ведь не было гола, судья его не засчитал.

– Как «не засчитал»? – возмутилась Иллария. – Почему? Вашим можно забивать, а моим нельзя?!

– А ваш нападающий бил из офсайта!

– Не было офсайта! – закричала Иллария. – Судья жулик. Его подкупили!

Мешков опешил:

– Откуда вы понимаете про офсайт?

– У меня два мальчика! – улыбнулась Иллария.

– Мороженое хотите? – предложил Мешков.

– Хочу! Давайте завтра снова пойдем на стадион. Вон на щите написано, завтра опять матч. Мне здесь определенно нравится.

– Не получится, сегодня я уезжаю. Двадцать один двенадцать. Дела закончил, и делать мне здесь больше нечего.

Мешков взял у разносчицы мороженое и протянул Илларии:

– Есть только это, стаканчики. За девятнадцать копеек.

Иллария оттолкнула руку Мешкова, встала и начала протискиваться к выходу.

– Вы куда? – ахнул Мешков. – До конца еще уйма игры.

Иллария остановилась в проходе и подождала Мешкова, который приближался к ней с явно недовольным видом. Он шел, не глядя на Илларию, рискуя наступить на чьи-то ноги, потому что его взгляд не отрывался от футбольного поля.

– Это хорошо, что вы смотрите в сторону, а не на меня, – сказала Иллария, – я, вероятнее всего, должна сообщить вам, Виктор Михайлович, что влюбилась в вас!

Мешков замер, боясь пошевелиться.

– Возможно, – продолжала Иллария, – это случилось еще на перроне…