Почти смешная история

Здесь, у буфетной стойки, очередь была небольшая, человека три, но Таисия Павловна все равно полезла без очереди:

– Моя очередь давно прошла, я забыла в номере деньги и ходила за ними. Вы мне не верите? – Она с вызовом повернулась к военному, который стоял первым.

– Верю, – ответил военный. – Только вы здесь не стояли!

Но Таисия Павловна уже делала заказ:

– Стакан чая!

– Сахар класть? – спросила буфетчица.

– Нет. Нет, положите ложечку, нет, две ложечки… Нет, не кладите сахару!

– Так класть вам сахар в чай или не класть? – устало переспросила буфетчица.

– Я вам не говорила – чай, я вам сказала – кофе! Я никогда не пью чай!

– Извините, но вы сказали – чай! – мягко вставил военный,

– Я не могла этого сказать, я сказала – кофе! – гневно повторила Таисия Павловна.

Иллария металась по номеру взад и вперед. Потом пришла, очевидно, к какому-то решению, достала целлофановый пакет и начала складывать в него всяческую еду.

Затем Иллария открыла дверь на балкон, вышла, держа пакет в руках, и закрыла за собой дверь. Балкон сплошняком тянулся вдоль здания гостиницы, но чтобы из одного номера нельзя было забраться в другой, соседний, балкончики разделялись кирпичным барьером высотой в половину человеческого роста.

Иллария поглядела на кирпичное препятствие, подтянулась на руках, села на узкий конек этой стенки, перекинула ноги на другую сторону и спрыгнула на соседний балкон. Затем, чтобы ее не заметили из номера, согнувшись в три погибели, чуть ли не на коленках, пересекла этот балкон и взобралась на следующую стенку. Эту сложную операцию она проделала несколько раз.

– Триста шестнадцать, – считала Иллария, – триста четырнадцать, триста двенадцать, триста десять, триста восемь…

Спрыгнув на балкон номера триста восемь, Иллария выпрямилась и заглянула в окно. Но отсюда ничего нельзя было разглядеть.

Иллария постучала в стекло балконной двери.

И сразу возле окна возникли две вопросительные фигуры – пенсионер и его жена.

– Что вы здесь делаете? – возмутилась Иллария.

– Это я вас хочу спросить, – голос у женщины был визгливый, – зачем вы влезли на чужой балкон?

– Это триста восьмой?

– Нет, это триста десятый!

– Извините, – сказала Иллария, – значит, я ошиблась при подсчете! – И снова полезла через барьер.

– Опять к нему! – заметил пенсионер не без ехидства.

– Это все потому, – заверещала жена, – что теперь все разрешается! Сначала женщинам разрешили ходить в мужских брюках, потом разрешили ходить без брюк и почти без юбок, потом разрешили длинные юбки, а мужчинам длинные волосы, как у девиц! Потом…

– Что будет потом?

– Потом я не знаю, но опять что-нибудь разрешат…

Тем временем Мешков в номере триста восемь уже складывал в портфель бритву, мыло, запасную рубашку, как вдруг… постучали в окно.

Мешков озабоченно обернулся и обнаружил Илларию. Подбежал, распахнул балконную дверь:

– Ну, знаете, с вами не соскучишься!

– Сестра меня заперла, поэтому я с этой стороны. Тут легко, – успокоила Иллария, – между балконами барьерчики невысокие, – и прыснула, – только я сначала в чужой номер угодила… Вот я принесла: здесь сыр «Виола», два яйца, крутых конечно, кусок кекса. В поезде всегда есть хочется.

– А если сестра хватится?

– Скажу, сама все слопала.

– Тогда большое спасибо. – Мешков, не колеблясь, положил пакет в портфель.

– И еще, – набралась храбрости Иллария, – я хочу вас проводить! – И испытующе поглядела на Мешкова. Тот храбро выдержал ее взгляд.

– Значит, давайте сразу смываться, а то Таисия Павловна вас разыщет и опять арестует!

– Правильно, – поддержала Иллария. – Уходим сразу!

Мешков взял портфель, и оба направились к двери.

– Я навязчивая, да? – спросила Иллария.

– Вы выдумщица, вы все про себя выдумываете!

Мешков отворил дверь и… увидел Таисию Павловну, которая сердито выпалила:

– Я жду, чем это все закончится!

– Она совершеннолетняя! – напомнил Мешков.

– Я вполне совершеннолетняя, – повторила Иллария. – Я еду на вокзал, провожать.

– Ах, вы уезжаете. – Таисия Павловна подарила Мешкову обворожительную улыбку. – Я так рада была с вами познакомиться. Счастливого пути. Смотрите не опоздайте на поезд!

Иллария и Мешков шли по улице.

– Вы к Таисии несправедливы, – говорила Иллария, – у нее дарование, она заслуженный деятель. Ее выставляют во всем мире. Я служу таланту, это лучше, чем служить министерству.

– Я не в министерстве, я в тресте. Был бы умный, не сидел бы на ста восьмидесяти, а давно ушел в НИИ и сделал диссертацию. – Мешков сам себе удивился и вспылил: – Слушайте, что это я с вами начинаю разговоры разговаривать?

– Вы ко мне привыкаете, – объяснила Иллария.

– Вот что. – Мешков поглядел на часы. – До поезда еще… тридцать шесть минут, мы можем дойти до вокзала пешком, а там, к вопросу о привыкании, пожмем руки и – никаких телефонов, адресов…

– Вы правы, – согласилась Иллария, – баб, которые на шею вешаются, – их никто не любит!

– Лично я, – рассердился Мешков, – люблю пельмени, дальневосточные, с уксусом и перцем, поговорили, повыясняли, хватит, дальше идем молча…

Здесь им повстречался Лазаренко.

– Уезжаешь?

– Уезжаю.

– Провожаете? – Лазаренко взглянул на Илларию.

– Провожаю.