Почти цивилизованный Восток (СИ)

- Скандалы с побегами всем уже надоели. Это… скучно постоянно обсуждать одно и то же. А вот твое возвращение. Твоя женитьба. Твоя жена. Она может стать отличным поводом.

- Мама…

- Кушай, дорогой. Мне кажется, что голод как-то очень уж сказывается на умственных способностях отдельных мужчин. Ничем иным я твое поведение объяснить не могу. Так вот… ты ведь знаешь, на что способны оскорбленные леди. А многих твоя женитьба именно оскорбила. Они милы. Вежливы. И ядовиты. Что же касается твоей жены, то справится ли она? Сумеет ли ответить? Или вспыхнет, раз и навсегда расписавшись в собственной беспомощности.

- Я понял.

- Нет, дорогой. Ты только начал понимать. И то сомневаюсь. Это ты привез её сюда. А потом бросил. Решил, что какие-то там другие дела важнее… возможно, это и вправду очень важные дела, но они могут стоить тебе семьи.

Чарльз ел.

Молча.

И почти не ощущая вкуса, хотя голод вдруг проснулся, и он понял, что давно не ел вот так, спокойно и нормально.

- Я отправила с ней горничную, но куда она ушла, не знаю. Ей приходили какие-то письма, я… признаюсь, мне казалось, что так будет лучше.

- Что?

Матушка явно смутилась.

- Девочка… кто её родители? Тут появлялся один… весьма своеобразного вида молодой человек.

- И ты его не впустила.

- Нас не было дома.

Дерьмо.

Какое же… и ведь Чарльз действительно виноват.

- Она и без того чересчур уж выбивается, а с такой родней… побеседуй с этим человеком, Чарльз. Объясни, что если он и вправду желает твоей сестре добра, то пусть держится от нее подальше. Высшее общество умеет… причинять боль.

Матушка знает.

И в глазах мелькает тень этой боли. И… и наверное, это действительно важно. Наряды. Представления. Знакомства.

Правильное представление и нужные знакомства, но почему теперь это кажется Чарльзу таким… безнадежно пустым? Мнение всех этих благородных леди, которые будут разглядывать Милисенту с подчеркнутым недоумением. Их вежливость, холодная, как лед. Их взгляды.

Их…

Пестрая бестолковая толпа.

- Найди учителей.

- Я…

- Я взяла на себя труд отписать мэтру Иденсу, что девочка пока занята. Ей нужно не магию постигать, Чарльз, а учиться вести себя за столом. Разговаривать. Ходить. Стоять правильно.

- А можно стоять неправильно?

- Еще как. Мы постараемся сделать ей лицо и прическу. С модисткой я уже говорила. Это будет сложно. Слишком нестандартная внешность, но… Чарльз, если ты хочешь, чтобы твоя жена не стала посмешищем, причем раз и навсегда. Тебе придется постараться.

- Да, мама. Я услышал. И… - Чарльз поднялся. – Пожалуйста, больше не делай так.

- Как?

- Ты знаешь, мама. Письма. И Эдди всегда рады в этом доме. Ясно? Как будут рады и леди Элизабет. Я должен был вас познакомить.

- Не думаю…

- Должен, матушка. Поверь, тебе она понравится.

Матушка фыркнула, но как-то так, не слишком уверенно.

- И не пытайся запереть Милисенту, - он откинулся на спинку стула. Все же и вправду, стоило поесть, и жизнь обрела какие-никакие краски. – Все равно сбежит. А искать еще и жену у меня нет желания. Что до остального, то мэтру я отпишу сам. С Кларенсом тоже побеседую, как и со слугами. Просто, чтобы в будущем не было всяких там недоразумений с потерянными письмами или пропавшими приглашениями.

Матушка молчала.

Долго.

- Ты изменился, Чарльз.

- Это плохо?

- Нет. Просто… я рада, что вы вернулись. Но мне нужно время привыкнуть к тому, насколько вы изменились.

- Августа?

К Орвудам Чарльз отправит записку. Да и… надо ли? То есть, отправить нужно, но попросить, чтобы не вмешивались. Самое простое, если и вправду речь пойдет об аукционе, а что-то подобное проскальзывало в клубных беседах, выкупить девушку.

На это состояния Чарльза хватит.

Если же обращаться в полицию, то… не то, чтобы Чарльз испытывал какие-то сомнения. Отнюдь. Эдди прав. Если не высшие чины, то низшие всяко в курсе.

Предупредят.

И… что потом? Хорошо, если аукцион просто отменят и девицу перепрячут? А если решат, что связываться с ней слишком опасно?

Нет, так рисковать нельзя.

- Да, дорогой. Ты и сам знаешь.

- Все еще ненавидит меня?

Матушка грустно улыбнулась.

- Она… она поймет со временем. Если то, что ты рассказал, было на самом деле…

- Сомневаешься?

- Августа уверяет, что её супруг вовсе не чудовище… не был чудовищем. Что просто ему не повезло. И ты сам говорил, что там был мой отец. А он… - матушкины пальцы дрогнули. – Я скорее поверю, что это его рук дело.

- Кстати, тебе… не писали?

- Брат. Извещал, что отец скончался. Сердечный приступ.

Что ж, правда… кому она нужна-то на самом деле, эта правда?

- Он вступает в права наследства. И хотел бы встретиться.

- С тобой?

- Со мной. И с тобой. С Августой. Прислал ей соболезнования.

- Не самая лучшая идея. Мама… он и вправду был ублюдком. Змееныш.

- Не выражайся.

- Иногда не остается ничего, кроме как выразиться. Он… по его заказу девушек похищали. Таких, как Августа. Увозили. Дурманили разум. Продавали. Убивали.

- Она говорит, что было несколько смертей, но случайных. Что не все девушки отличались здоровьем. А простуды… после каждого зимнего сезона кто-то да заболевает[1]. Нормальных же целителей в той глуши было не найти. Вот и…