Почти управляя телом

Она уцепилась за его руку. В конце концов, он прав. Контракт заключен. Да, они не подписали его кровью – но кого волнуют эти анахронизмы. В их мире слова имели силу и значение. Кира проследовала за ним.

Они пришли в небольшую уютную кальянную, спрятанную во дворе. Официант протянул им меню. Кира отрицательно покачала головой.

– Мужчина закажет обоим.

Йохан оценивающе посмотрел на неё. «Красиво», – уловила она.

Он сделал заказ: чай чёрный, без бергамота, без сахара с лимоном обоим и лёгкий кальян – вытянул ноги и прикрыл глаза. Кира какое-то время ждала, что будет дальше, потом тоже постепенно расслабилась.

Заказ принесли. Йохан сам раскурил кальян, сделал несколько затяжек и протянул Кире. Она обхватила мундштук губами и втянула дым, пахнущий сладким печеньем и какими-то ягодами. Йохан вставил ей в уши наушники, закрыл ладонью её глаза и включил музыку.

Кира узнала «Зиму» Вивальди с первых аккордов. Йохан подтолкнул её руку с кальяном, и она затянулась. Он обхватил её голень обеими ладонями и замер. Кира курила и слушала музыку.

Запах дыма постепенно раскрывался и менялся. Печеньки ушли, уступив место каким-то духам, слишком резким, на вкус Киры. Ягоды растаяли и превратились… в запах вентиляции метро. Кира распахнула глаза и изумлённо оглянулась.

Она стояла в центре вестибюля на Киевской. Йохан сидел на стуле, зажав между ног виолончель, и водил смычком по струнам, не спуская взгляд с Киры. Мимо сновали люди, кто-то останавливался послушать. Постепенно вокруг них образовалась толпа.

Кира обнаружила, что держит в руках пиратскую шляпу.

Музыка набирала обороты. Кира оглянулась, изучая лица слушателей. Какие-то она видела в самых мелких деталях: морщинки у глаз, седые волоски в бровях, сломанные уши, застрявшая между зубами зелень. Какие-то были закрыты разными предметами, будто сошедшими с полотен Магритта: яблоки, букеты цветов, цилиндры. По ним Кира лишь скользнула взглядом – они её не интересовали. Музыка набирала обороты, приближаясь к первой кульминации. Кира вдруг поняла, что надо делать.

Она встряхнула шляпу и подошла к первому мужчине, чьё лицо она видела.

Он протянул купюру. В тот момент, когда его рука коснулась шляпы, Кира увидела всю его жизнь, будто бы кто-то промотал фильм на высокой скорости перед её глазами.

Его звали Вадим, его мать мечтала стать шахматисткой, поэтому отдала его в шахматную школу. С пяти лет он только и делал, что учил гамбиты и комбинации. Он участвовал в турнирах, к двадцати пяти годам у него была коллекция кубков и медалей, и ему казалось, что вся жизнь – шахматная партия, в которой он раз за разом проигрывает. Он побеждал в турнирах, и каждая такая победа была его поражением. Он не мог перестать играть. 

– Ты куда? – спросила мать. 

– На день рождения. 

– У тебя завтра турнир. Ты изучил все его партии? – Она стояла посреди коридора, перегородив ему выход. 

– Ма, у меня с ним уже было несколько встреч. 

– Да, и последняя чуть было не закончилась ничьёй. Ты хочешь повторения этого позора? На день рождения он собрался. С шалавами и алкоголем. Чего ты встал? Иди! Ты же самый гениальный, зачем тебе готовиться! В конце концов с равным счётом дальше пройти ты сможешь. Как все это делают, так и ты сделаешь, – она отступила. – Чего ты встал? Иди, я закрою дверь. В отличие от тебя, у меня нет столько времени, чтобы стоять с тобой здесь полвечера!

Кира глубоко вздохнула. Печеньки. Запах метро. Злость. Боль. Страх.

– Благодарю, – кивнула она Вадиму и подошла к молодой девушке, протянула ей деньги и коснулась шляпы.