Почти всё о зомби

Предоставив троим палачам самим разбираться с трупами, Кинский незаметно для всех вернулся в дом, из-под прикрытия которого и устроил столь успешную стрельбу по живым мишеням и продолжил прерванный осмотр двухэтажного коттеджа. Обстановка оказалась на редкость скупой, но этот минимализм его устраивал. Он зашёл на кухню и уставился на огромный мясницкий нож, лежавший на столешнице. Нож был будто только что из магазина, на свету поблёскивала безукоризненно отточенная сталь. Проверив кухонные шкафчики, Антон не нашёл больше ни одного столового прибора, равно как и провизии. Взяв нож, он некоторое время с интересом разглядывал его гладкую пластмассовую рукоять и широкое лезвие. Так же, как и повсюду, на нём лежал толстый слой пыли, возможно, осевшей в течение пары месяцев. Пренебрегать лишним оружием не стоило, и Кинский заткнул его за пояс.

Выглянув из окна, он некоторое время наблюдал за тем, как Вязов, Молич, Эрнст и Панк грузят обезглавленные тела и головы спецназовцев, коменданта и Цибелы на военный грузовик Настасьи. Затем грузовик скрылся за воротами посёлка. Кинский не почувствовал никаких угрызений совести из-за того, что решил не участвовать в захоронении останков – по его мнению, он сделал и так слишком много, обезвредив стразу троих опасных противников. Так же, как и Рыжему, ему претила одна мысль о том, что комендант мог силой отобрать у них Лику, и он не задумываясь открыл прицельный огонь. Его расстроила лишь гибель Цибелы, но теперь он чувствовал настолько сильную усталость, что ему не хотелось ничего, кроме как отключиться и забыть о реальности хотя бы на несколько часов.

Спрятав под подушку пистолет, Антон развалился на диване и вскоре громко захрапел. Он не слышал, как несколько часов спустя из лесу вернулся грузовик с измотанными после раскапывания огромной ямы для беспредельщиков и отдельной могилки для Цибелы, четырьмя мужчинами. Все они, включая клоуна с Ликой и медиков, снова собрались в доме Настасьи и, помянув самоотверженную, безвременно ушедшую девушку, переключились на жаркое обсуждение всех достоинств и недостатков Кинского, так что если бы он бодрствовал, то ему непременно икнулось бы не раз, но он спал крепким сном, иногда хмурясь и сердито бормоча что-то неразборчивое в адрес Рыжего. Эрнст снова напомнил всем о своих подозрениях, и о том, что лучше изгнать Кинского из их новой коммуны как можно скорее, не дожидаясь «ненужных» инцидентов. В довершение своей убедительной речи, он швырнул на стол перед собеседниками увесистый мешок с только что подстреленной им в лесу парой диких уток.

– Нам неадекваты ни к чему, – подытожил он. – Кстати, сегодня вроде бы полнолуние, а психи активизируются именно в такие ночи. Отдадим ему его зомби-кар и пусть валит! Или кто-нибудь считает по-другому? Может, проголосуем? Кто за, и кто против?

– Голосование это хорошо, – заметил Панк. – Но ведь он нам так помог. Да, он, прямо скажем, не подарок, но если уж мы решили создать что-то вроде коммуны, нам пригодятся любые рабочие руки.

– Ну, Кинский скорее жуткий ленивец, чем работяга, – усмехнулся Рыжий и, почувствовав на себе пронзительный взгляд Лики, добавил:

– Хотя водила он и неплохой.

– А мы хотим остаться здесь надолго? – спросил Стаменов.

За это время они с Иветтой осмотрели несколько коттеджей и, говоря откровенно, не остались довольны ни одним. С одной стороны, это можно было свалить на скупость обстановки, но сама атмосфера, царившая в этих пустующих домах, подействовала на них обоих как-то угнетающе. Наверное, хорошо было одной летучей мыши, бодро попискивающей в клетке, предчувствуя наступление сумерек. К вечеру тучи разогнал сильный ветер, и на буйные зелёные лужайки и подъездные площадки теперь падали лучи заходящего солнца, торопившегося скрыться за верхушками окружающего посёлок хвойного леса. Но даже эти последние лучи не могли рассеять ожидание какой-то опасности, казалось, нависшей над этими однообразными домами со скудным интерьером и стандартными кухоньками. Была ещё одна деталь, на первый взгляд хоть и незначительная, которая вызвала у Игоря и Иветты смутную тревогу. Эти огромные тесаки, лежавшие на столешнице на кухне каждого дома, где они побывали. Обстановка домов могла незначительно отличаться, например, цветом обоев, расположением комнат и мебели. Но только не расположением ножей! Они лежали всегда почти на одном и том же месте, по центру столешницы, пугающе мерцая холодным металлом в подступавших сумерках.

Стаменов упомянул об этой странности на собрании, и оказалось, что такие же ножи из хорошей нержавеющей стали находятся на «своём» месте и в других домах. Панк и Вязов, воспользовавшись предложением Молича и вселившись в его дом, не нашли подобный тесак на кухне лишь потому, что его забрал сам Ефим.

– Действительно, огромный нож для рубки мяса лежит на кухне и у меня, – задумчиво, сообщил Эрнст. – И, возможно, у Кинского тоже. Когда я был здесь в последний раз, я не придал этому значения просто потому, что не имею привычки менять дома, как перчатки.