Почти всё о зомби

Толстяк гостеприимно раскрыл перед ними входную дверь, и они вошли внутрь. Здесь, в просторном помещении они встретили ещё двоих верзил в камуфлированной униформе, нервно вскочивших при их виде из-за своего столика, за которым до этого потягивали пиво.

Толстяк успокоил солдат внятным жестом и провозгласил:

– Ребята, нас ждёт цирковое представление! Поэтому расслабьтесь.

Кинский придирчиво оглядел обоих солдат, но не заметил в них ничего необычного. Вероятно, это были члены коммуны, отчаянно боровшиеся за свою жизнь изо дня в день всеми доступными им средствами. Один из них подмигнул Лике и спросил:

– А это что, тоже артистка?

– Наверно, будущая, – поддакнул толстяк. – Присаживайтесь, милая гостья, вон за тот дальний столик.

Рыжий неторопливо вышел на середину помещения и громко произнёс:

– Господа! Сейчас вы увидите несколько трюков, а помощь в их проведении мне окажет мой ассистент. Кинский, будьте готовы присоединиться, когда я скажу.

Толстяк в изумлении оглянулся на шофёра и проговорил:

– Что?! Кинский? Тот самый Кинский?..

– Да тот самый, – прервал его клоун, поспешно смёл со стойки несколько пустых стаканов и тут же принялся ими жонглировать, переведя на себя взгляды всех присутствующих.

К трём стаканам он постепенно добавлял по одному новому, пока, наконец, в воздухе их не закружилось целых семь. Проделав этот трюк, довольно заурядный для него, но увлекательный для зрителей, он ловко по очереди выставил стаканы обратно в ряд на стойке, и выудив из кармана толстую колоду карт, в свою очередь принялся творить с ними что-то несусветное. Казалось, они взметнулись и заплясали в воздухе сами по себе, точно живые. Начав с обычных вееров, Григорий закончил несколькими забавными карточными фокусами и под конец продемонстрировал зрителям уже не одну, а три толстенные колоды с рубашками самых удивительных и ярких расцветок. Со стороны импровизированного зрительного зала донеслись первые аплодисменты, и особенно громкие – со стороны столика, за которым сидела Лика, усадившая рядом с собой и своего плюшевого медвежонка.

Сопровождая фокусы короткими репликами, призванными отвлечь публику ещё больше, клоун то и дело бросал пристальный взгляд на Кинского, стоявшего позади всех ближе к двери. К тому времени тот уже успел оценить обстановку своим опытным глазом, подмечавшим каждую мелочь.

С каждой минутой Антону становилось всё более не по себе. Он успел заметить на полу следы свежей крови и несколько кровавых потёков, которые тянулись в направлении внутренней двери за стойкой. На одном из столов стояли две пустых пивных кружки, но самих выпивох нигде не было видно. Сопоставив следы крови и последний факт, Кинский мог не обладать особым интеллектом и не орудовать методом дедукции Шерлока Холмса, чтобы понять, что незадолго до их появления здесь произошёл какой-то неприятный инцидент.

Приглядевшись, Антон заметил множество более старых пятен крови не только на дощатом полу, но даже и на стенах, а уж в цвете запёкшейся крови он точно разбирался. В поведении хозяев, казалось бы, не было ничего предосудительного, не считая нескольких моментов. Самое интересное, что местные обитатели не проявляли должного интереса к питьевой воде, хотя это можно было объяснить наличием собственной спицы или колодца. Кинский старался держаться ближе к двери на случай побега, однако в самом начале представления толстяк повесил на неё огромный засов с замком, который закрыл на большой кованый ключ, вероятно, времен первой мировой войны, спрятав его под покровом своего необъятного серого мясницкого фартука. При этом с его лица не сходила странная улыбка, отнюдь не свойственная обычным выжившим, привыкшим сталкиваться с опасностью на каждом шагу. Такой неестественной улыбчивости не было даже у детей, не говоря уже о взрослых. Неужели у этого типа всё было так хорошо, или у него попросту съехала крыша от испытаний и невзгод, погрузив его в некий иллюзорный мир, где в безоблачном небе всегда светит ласковое солнце?

– А теперь я попросил бы своего ассистента немного мне помочь, – продекламировал Рыжий, маня к себе Кинского.

Антон нехотя подошёл к Григорию, сердито поглядывая на посмеивающихся солдат. Неожиданно Рыжий сунул руку ему под майку и начал вытягивать из-под неё веревку, которой, казалось, не было конца.

– Вы только представьте, а я три дня назад её искал, – шутливо прокомментировал клоун, обращаясь к публике.

Видимо, не столько его стандартная шутка, сколько идиотское, ничуть не наигранное выражение лица его «партнёра» вызвало буйных хохот у присутствующих, и особенно у Лики, без устали хлопавшей в ладоши с самого начала этого незатейливого циркового представления, потому что для неё это и в самом деле было в диковинку.

– Господа, а теперь я бы хотел показать вам трюк, которому рукоплескали в Амстердаме, Лондоне и Токио! Смертельный номер! Вы такого ещё не видели, слабонервных просим удалиться! Но для осуществления этого трюка мне нужны вот эти три топора, – он указал на орудия, висевшие на стене над стойкой.