Почтовая станция (СИ)

Герцог слушал внимательно, не перебивал, угукал ждал, когда закончу долгий рассказ. И зачем все с подробностями рассказала сама не пойму, но на сердце легче стало. Правда, понимания своей ошибки не пришло.

— И теперь Асимыч молчит, Ждан молчит. А я вроде виновата, а не пойму в чем именно.

— Ребенок ты совсем еще, — Казимир забылся и погладил меня по голове. Отскочила от него и быстро-быстро принялась ладонями растирать кожу. Противно-то как. Холодно. — Прости. Забылся.

— Ладно, ты лучше скажи что не так-то?

— Если мужчина делает подарок, значит, нравишься. А ты вроде приняла, попользовалась и вернула. Злость Ждана понятна. Мне когда подарки возвращали, а я же не деревяшки какие дарил, а драгоценности, веришь, убить был готов.

— Погоди, а почему он печалился глядя на заколки эти? — Казимир рассмеялся, запрокинув голову.

— Чудная ты, а каково тебе, когда плод красивый, желанный висит высоко, а ты сорвать не можешь?

— Ну-у-у… я палку найду.

— Ой не могу, — герцог упал на землю, хохоча катался по ней. А что я такого сказала? Ведь вправду найду палку и достану желанный плод. Жаль, что от падения примнется, но я сразу съем, а в животе не видно тех вмятин. Лишь бы вкусно было. — Ох, Дарушка, ох и находчивая. Неужели хочешь, чтобы Ждан палкой тебя обласкал?

— Чего это?

— Если ты ему нравишься, а ты ему нравишься, глядя на заколки в твоих волосах, он погладить хочет. Запутать пальцы в темном шелке. А нельзя. Ты девушка горячая подумаешь еще чего, — герцог некрасиво хрюкнул сдерживая смех. — И сама огреешь. Ведром. Дубовым.

И про ведро он уже знает. Неужели в лесу ничего не замеченным не остается? И кто о том недоразумении рассказал только. Асимыч с привидениями не общается. Я не говорила. Неужели Ждан?

— Смешно. Когда девушка нравится воспитанный мужчина скажет об этом, — я присела собрать рассыпавшиеся ягоды. Что-то не получается у меня сегодня с ними. Может, ну их. Зима, конечно, близко, но мятые ягоды только в компот годятся.

— Или что-нибудь подарит, — герцог поиграл бровями намекая на шкатулку.

— И скажет, — не верилось мне в симпатию Ждана. — Он взрослый мужчина. Маг. Ему нет нужды прятаться, будто в первый раз девочка понравилась.

— Ты права, Ждан взрослый, а ты против него ребенок.

— Хватит меня уже ребенком называть! — я топнула ногой. — Взрослая я давно.

— Но против его лет ты всегда будешь девчонкой. А мы мужчины хоть и гордимся своей зрелостью, а все равно противный червячок душу бередит, когда избранница сильно моложе.

— Значит, не нравится тебе избранница, ведь у любви нет возраста, — устала убеждать Казимира в своей правоте, поэтому вернулась к ягодам.

— Молодая ты еще, но это быстро проходит. К сожалению.

— Просто ты не понимаешь, Ждан он же… женат, поэтому я не могу ему нравиться и тем более, он не может хотеть от меня чего-то.

— Но подарок подарил…

— Да не мне тот подарок был, понимаешь? Потому и вздыхает на него глядя. На жене видеть хочет.

Казимир почесал подбородок.

— Непохож он на женатого человека.

— Почему это? Чистый, опрятный.

— Но по-мужски, нет на нем женской руки, понимаешь?

— Нет, — я махнула рукой на ягоды. Не сегодня. Казимир своими речами задурит мне голову, глупое сердце поверит, будто Ждан свободен, а потом окажется, что и жена есть и дети. — На станцию пойду, спасибо за помощь с ягодами.

На обратной дороге мы обсуждали огородик привидений. Духи наконец насытились и теперь думали о том, как размножить свое богатство. Зачем? На тот случай, если к ним еще кто присоединится.

— Ты в следующий раз сразу зови, не ходи по лесу одна-то, — герцог поклонился и растаял.

В дом идти не хочется: Асимыч молчит, как сыч дуется. Надо было сразу с собой сумку с письмами брать и сейчас не пришлось бы на пороге мяться. Что бы такого сделать, чтобы вредный старик забыл о глупой обиде? Ничего не успела придумать, услышала грохот в доме и не раздумывая ворвалась внутрь.

С яркого дня полумрак дома ослепил.

— Асимыч!

Когда перед глазами стало проясняться, испугалась и уже не молчания смотрителя. В центре стоял высокий мужчина. Широкие плечи, каких не бывает у людей, закрывала длинная мантия с меховой оторочкой понизу и богатым воротником. Темные волосы мужчины слегка вились, густые брови сошлись на переносице.

Неужто король наш пожаловал? Но зачем?

— Что стоишь?! На колени перед королем! — сама не поняла, как плюхнулась на пол.

Какой пол? Давным-давно никто не плюхается на колени. Глаза, наконец, привыкли к полумраку дома и я зарычала.

— Асимыч! — безошибочно нашла притаившегося старика за выглядывающего из-за печи. Чтоб тебе! Вредный старик хохотал, утирал слезы и ничего не мог сказать.

— Дозволяю встать, — мужчина, изображающий короля, будто не слышал смех Асимыча, по-прежнему хранил спокойствие и уверенность. "Король" с важным видом прошелся по дому, даже в умывальню заглянул. Важно кивал и что-то бормотал себе под нос.