Почтовые открытки

Мернель и Рей Макуэй сидели на заднем сиденье, как статуи, ощущая тепло тел друг друга и прислушиваясь не к неумолчному потоку речи миссис Гринслит, а к собственному дыханию. Сквозь отдающий плесенью запах автомобильной обивки Мернель улавливала аромат мыла, шампуня, соснового дерева, теплой кожи и жвачки «Дентайн». В животе у нее урчало, от чего было страшно неловко и хотелось съежиться.

* * *

На кухне шмель, по ошибке принявший щель между противомоскитной сеткой и рамой, в которую она была вставлена, за вход в нирвану, бился в окна, стремясь снова вылететь в знакомый мир, близкий и видимый, но отделенный от него некой злобной силой.

Мернель вернулась через неделю и, громко хлопнув сетчатой дверью, зашла на кухню спиной: в руках у нее была круглая картонная коробка с покупным тортом, так густо обсыпанным кокосовой стружкой, что, казалось, будто он покрыт мехом. Треск выхлопа во дворе прекратился, лязгнули дверцы машины.

– С Днем матери, мама! Это от меня и Рея. Миссис Гринслит тоже приехала.

Она обняла Джуэл за талию.

– Ну, рассказывай все новости, – сказала Джуэл, пораженная тем, как изменилась Мернель, и испытывая чувство вины оттого, насколько мало беспокоилась о ней в ее отсутствие. На Мернель был голубой костюм с длинной юбкой и розовой блузкой из вискозы. Туфли на высоких каблуках, на лице – косметика. Черные волосы были подстрижены, перманентная завивка напоминала шлем из овечьей шерсти. Она казалась выше ростом и даже еще более неуклюжей, но в ней появилась уверенность, которая отчуждала ее от прошлой, детской жизни.

– Скажу быстро, пока нет Рея и миссис Гринслит: мистер Трублад отказался нас поженить, – быстро зашептала Мернель. – Сказал, что мы – объект публичного внимания, поэтому он поженит нас только тогда, когда мы лучше узнаем друг друга, примерно через год. Как он выразился, «поспешный брак – быстрый развод». Рей ему врезал, и он позвонил шерифу. Нам всем пришлось проехать в офис шерифа в Биллитауне, и миссис Гринслит все это описала. Когда очерк вышел в «Рупоре», мы стали получать кучу писем от других священников, которые готовы нас поженить немедленно, в том числе и от священника из Роузс-Пойнта, который отпевал отца миссис Гринслит, когда тот умер. Так что я решила, что туда мы и поедем. Тем более что Рей хочет посмотреть на надгробие ее отца. Вот мы и направляемся теперь туда и хотим, чтобы ты поехала с нами. Потом миссис Гринслит привезет тебя обратно. А мы с Реем собираемся в Монреаль на медовый месяц. Нашу поездку частично оплатит «Рупор». Хотя Рей не хочет, чтобы они что-то платили. Он накопил кое-какие деньги.

Джуэл поставила чайник, чтобы сварить кофе. В кухне началась суета. Миссис Гринслит доставала бумажные тарелки, пластмассовые вилки и ножи, приговаривая:

– Привет-привет-привет! Вот и мы. – Мернель перебирала треснутые тарелки, чтобы отобрать четыре получше. – А еще есть мороженое. Клубничное. Сливочно-ореховое. Новый вкус. Вам понравится.

Вошел Рей с букетом, обернутым вощеной бумагой; протянув его Джуэл, сказал: «Это не от «Рупора» и улыбнулся. Улыбка расколола пополам его напряженное лицо, обнажив плохие зубы. Букет состоял из дюжины роз цвета вареных креветок. Она развернула бумагу, зеленую, как только что распустившиеся тополиные листочки, и налила воду в кувшин.

– Мне уже много лет никто не дарил цветов. Я имею в виду – купленных в магазине, – добавила она, вспоминая нагретые солнцем охапки ромашек и дикого горошка, фиалок на коротких стебельках и увядающей сирени, которые приносила ей Мернель.

– Очень рад, что могу это сделать, – ответил он ей и сел рядом с Мернель. Мернель вручила Джуэл пакет в оберточной бумаге с цветочным рисунком. Та с преувеличенным восхищением расхвалила красоту упаковки, погладила ее рукой и отложила в сторону. На ярлычке значилось: «Две пары нейлоновых чулок, размер 60, 15 ден., цвет «пикантный бежевый». Угощаясь тортом, Джуэл из-под полуопущенных век посматривала на Рея, на его незапоминающееся лицо, тонкие руки и жадные глаза. Она с грустью вспоминала своих мальчиков – озорного Даба и красивого Лояла, потерявшихся или застрявших на месте в своих жизнях, между тем как этот парень двигался вперед. Рей отрезал еще кусок торта, Мернель с обожанием смотрела на пилящее движение его руки. Кокосовый иней заволок их вилки. Миссис Гринслит болтала без умолку. Джуэл почувствовала, как она одичала в своем одиночестве, но улыбнулась и самым любезным голосом сказала, что торт – просто объедение и что она, конечно, поедет с ними в Роузс-Пойнт, чтобы присутствовать на их бракосочетании, после чего они с Мернель отправились на чердак искать какой-то шелковый платок, отороченный кружевом ручной работы.

– Его подарили матери твоего отца, когда она выходила замуж, это была семейная ценность, доставшаяся ей в наследство. Кажется, его привезли еще из Ирландии. Он очень старинный.