Я попросила Парру поделиться со мной своими мыслями насчет интрузивных вулканических пород. Парра собаку съел на терруарах. Горные породы – его лучшие друзья, однако к столь эмоциональной реакции я не была готова: «После известняка гранит – мой любимый тип почвы». То, что он сказал дальше, граничило с мистицизмом: «Гранит содержит много кварца. Кварц – это энергия, а что еще важнее, кварц – это пористость. Пористость – это воздух. Для корней движение воды равносильно жизни. Все это очень просто, но такая комбинация в почвах встречается не так уж часто. Видите ли, гранит создает очень здоровые и глубокие корни». Вся эта взаимосвязь является причиной, почему здоровая почва, богатая полезными бактериями и грибами, так важна для терруара.
Северная Рона
Я всегда воспринимала гранит как нечто само собой разумеющееся. И вот однажды, когда я ехала из Бургундии на юг примерно в 40 минутах езды от деревни Вьен по автостраде А7 и распевала вслед за Бобом Диланом «Сапоги из испанской кожи», то вдруг обратила внимание на то, что ландшафт довольно существенно изменился. Трансформация была хоть и постепенной, но бросалась в глаза. Роскошь известковой южной Бургундии сменилась гранитной суровостью северной части долины Роны.
Этот регион известен своими гранитными почвами, крутыми склонами, сумасшедшими ветрами, кислыми абрикосами и лучшим в мире виноградом «сира». В этот раз я ехала по автостраде А7, но мой любимый путь по этим местам пролегает по маленькой извилистой дороге, которая начинается севернее Лиона и вьется через очаровательные деревушки в направлении Турнон-сюр-Рон. Именно эта дорога помогает лучше всего понять, где ты находишься. Первым на пути встречается знаменитый виноградник Кот-Роти. Здесь пока еще не гранит, а в большей мере метаморфические породы типа гнейса и слюды. Следующая остановка –
В сравнении с южной частью долины Роны, знаменитой своими богатыми винами из винограда «гренаш», северный регион считается более прохладным. Хотя летом здесь бывает очень жарко, больше и дождей. Зимы могут быть сущим наказанием, особенно сильные ветры. Именно это я испытала на себе, оказавшись на винограднике Эрве Суо в Сен-Жозефе. Порывы январского ветра буквально хлестали меня по щекам, лед, скрипевший под ногами, странным образом сочетался с кактусами, напоминавшими о летнем зное. Ветер – то ли биза, то ли мистраль – гнул к земле все живое и неживое. Считается, что в северной части долины Роны ветры достигают максимума в марте и апреле. Мне и января хватило. Эрве нагнулся и поднял, как мне показалось, твердый камень, розовато-красный, насыщенный железом. Он вложил мне камень в руку и сказал, что это
Долина Роны сформировалась в те времена, когда на нашей планете происходили весьма драматичные события. Ее породило мощное столкновение тектонических плит, одна из которых находилась под Центральным массивом, а другая – под молодыми Альпами. Это гигантское столкновение произошло около 45 миллионов лет назад, и в результате возник разлом, позволивший водам Средиземного океана хлынуть в долину с юга. Когда эта вода высохла, в результате разложения морской флоры и фауны возник пояс из известняка в южной части долины Роны. Кроме того, мощная вулканическая активность в Центральном массиве, имевшая место около 300 миллионов лет назад, уже заложила фундамент северной части этого региона. Расплавленная магма Земли на протяжении миллионов лет медленно разрушалась и явилась основой при образовании гранитных почв.