Под боссом

Мои барабанные перепонки не выдерживают столь высоких децибел, и в попытке спасти слух, я отступаю назад. Визг почти сразу же стихает, а Александра, отдышавшись, смотрит на меня почти с презрением:

— Не думай, что я шучу. Еще раз попробуешь ко мне прикоснуться — будешь завидовать Дедпулу, потому что я твое лицо в фарш собственными ногтями покромсаю.

Это отрезвляет, причем каким-то самым дерьмовым способом. Не стаканом Антипохмелина, а ведром ледяной воды, выплеснутой в лицо.

— Ганского оставь в покое. Он мой друг, поэтому ищи себе других идиотов.

— Как скажете. — Она издевательски округляет рот. — Ой, вот только я же больше на тебя не работаю и плевать хотела на все, что ты скажешь.

Я вздыхаю и на секунду прикрываю глаза, чтобы подавить острое желание прижать ее к стене.

— Я тебя предупредил.

— И что ты сделаешь, Люци? — бросает Александра через плечо, поворачивает замок и выходит из туалета, оставив мне свой телефон, возрожденный стояк и океан злости.

Когда я возвращаюсь за стол, Ганский сидит за ним один.

— Где она?

— Саша? Взяла сумку и пошла в туалет. Сказала, что это срочно.

Я выкладываю на стол айфон Александры, туда же кладу наличку и хлопаю приятеля по плечу.

— Поеду я. Настроение говно, тебе вечер портить не буду.

— Уверен? Смотри сам, конечно. Александре передать что-нибудь?

Ага. Что она сука.

27

Саша

— Не хочешь завтра в Парке Горького прогуляться с утра, Саш? — Ника забирает у меня Анюту, которая последние десять минут кривила рот и пинала меня своими крохотными пятками, намекая, что ей пора перекусить. Говорю же— вылитая я. — Поболтаем, мороженое поедим.

Она оттягивает топ, извлекая из его выреза молочный бидон, и подталкивает к нему головку моей племянницы. Я невольно сглатываю. Боже, у меня когда-нибудь такие будут? Это не молочная кухня, это целый производственный комбинат. Понятно, почему Макс как бешеный пес вечно с повисшей слюной ходит.

— Извини, я не могу. Я на работу вроде как вышла.

Ника округляет глаза до размера собственных сосков и удивленно переспрашивает:

— Что, опять?

Между прочим, мало приятного, когда члены твоей семьи искренне изумляются, что ты работаешь. Как будто я какая-то легкомысленная dragonfly(стрекоза- перевод с англ)

— Предложил приятель моего бывшего босса, — при упоминании Люцифера нос непроизвольно кривится. — Ему нужна временная ассистентка, пока сотрудница в отпуске, и он пообещал платить хорошие деньги.

— Не думала, что тебе нужны деньги.

Я тоже не думала до своей последней вылазки в ЦУМ. Тогда я была так зла на себя и Серова, что потратила чуть больше, чем обычно. Ну, как чуть больше… Кэрри Брэдшоу повесилась бы на своих колготках, когда увидела, сколько пар обуви я себе приобрела. Это была какая-то шопоголическая истерия с элементами амнезии. Очнулась я только когда сидела в такси в завалах коробок и пакетов. Хорошо, что папа по совету мамы установил лимит на мою карту. Черт, кажется, я все-таки легкомысленная dragonfly.

— Считай это актом независимости.

— А почему ты к деду работать не хочешь пойти? — Ника стреляет в меня озорным взглядом. — Максим говорит, что у него в офисе отличные зарплаты.

— Окстись, мать моих племянников. Разумеется, у него высокие зарплаты, ведь должна же у людей быть компенсация за этот ежедневный парад унижения. Кто вообще в здравом уме пойдет работать к нашему деду?

— А шеф-то у тебя хотя бы симпатичный? — Ника отрывает взгляд от сопящей Ани и делает жалобные глаза. —Расскажи мне, как там на воле? А то я последние полгода ничего кроме Анютиных какашек и члена твоего брата не вижу.

— Фууу, Ника. Никогда не упоминай в моем присутствии этого питонообразного. Из-за него я с четырнадцати лет страдаю герпетофобией(боязнь змей — прим. автора) Вот тебе новости с воли: мой шеф вполне симпатичный, но мы с ним просто друзья.

Время близится к обеду, а мне еще на тренировку ехать, поэтому я поднимаюсь.

— А ты точно в парк Горького со мной не пойдешь, Саш? — продолжает свое жалобное наступление Ника.

— Не-а.

— К твоему сведению, там гуляет бригада с колясками, которая мечтает завербовать меня в свою секту «Яжемать». Если в следующую нашу встречу я скажу, что твои биологические часики тикают, а яйцеклетки перешли в фазу старения — ты сама виновата.

Я кошусь на маленькую причмокивающую пиранью и целую ее мать в щеку.

— Скажи, что им, что ты просто няня, к тому же чайлд-фри. Икать будешь до вечера, но зато отстанут.

— Годный совет. Спасибо.

— Обращайся. Каблучаре привет.

********

— Саша, я через час уезжаю на деловой обед, — отчитывается мой новоиспеченный шеф. — Если вопросы возникнут — звони мне на мобильный.

При произнесенном слове «обед» у меня во рту собирается слюна. Все-таки по восемь часов в день быть привязанной к стулу и выковыривать гречку с котлетой из пластикового контейнера — это совсем не мое.

Я расправляю грудь и понижаю голос. Делаю это машинально — годами выработанная привычка.

— А твой ассистент разве не сопровождает тебя на деловой ланч?

Владимир начинает улыбаться, отчего у него на щеке образуется ямочка. Он очень милый, в моем вкусе.