Под черным флагом

Лифт прибыл, створки разъехались в стороны. Летум вошел и утопил верхнюю клавишу. Кабина мягко тронулась вверх. Этого оказалось достаточно, чтобы ноги Летума тут же оторвались от пола, а сам он едва не стукнулся головой о потолок. Невесомость - приятное развлечение, но в повседневных делах она просто мешает. Ускорение упорно стремилось размазать Летума по стенкам кабины. Он пошел на компромисс, кое-как примостившись под потолком. Внезапно лифт замер, и Летум успел только сдавленно пискнуть, когда пол распахнул для него свои железные объятия.

Глава 34.

Ругаясь, на чем свет стоит, Летум выполз из кабины. Хорошо, что в коридоре в этот момент никого не было, и ни единая живая душа не стала свидетельницей его позора.

Прыгая от одной переборки к другой, Летум оказался наконец у "своей" казармы. В этот момент он желал только одного: чтобы кто-нибудь попался под горячую руку. Створки гостеприимно распахнулись, и пылающий взгляд выхватил распластанные по койкам тела. Пираты ловили кайф от невесомости, как поступали многие космолетчики: просто лежали, балдея, на кроватях, пока вестибулярный аппарат пытался разобраться в ситуации. Кайф от этого получался самый натуральный.

Весь гнев капрала моментально улетучился. Летуму захотелось смеяться. Отчасти от радости: рота выполнила приказ, ухитрившись не наделать при этом глупостей. Отсутствовал один лишь Бран, но своим кивком Летум фактически приказал ему оставаться в трюме. Представитель роты в общественном деле. Летум хмыкнул. Возможно, здоровяку даже удастся разузнать нечто стоящее. С Безликим, само собой, никто откровенничать не станет.

Появление капрала привлекло внимание. Тех, кого вестибулярный аппарат, признав свое поражение, погрузил в забытье, было подавляющее забытье.

Тигран, с блаженной улыбкой на лице, приветливо помахал рукой. Тело пирата тут же вознеслось над койкой.

-Уже набрался, - с презрением проворчал Летум. - Уроды.

-Ни капли, сэр! - возмутился Тигран.

-Свинья грязь везде найдет, - философски заметил Летум. Хлев, не казарма.

Осмотревшись, Летум заметил несколько тел, с головой накрытых простынями. На белой материи проступили огромные красные пятна. Всего таких тел было четыре, и каждый труп лежал на той койке, которая принадлежала усопшим при жизни. Пираты принесли товарищей с собой, хотя Летум и не давал распоряжений на сей счет. Забыл.

Заметив его внимание, немногие бодрствующие напряглись.

-Их кремируют, сэр? - спросил Тигран.

-А потом развеют пепел в космосе? - спросил Упырь.

Летуму было нечего ответить.

-Не знаю, ребята. Но их похоронят с должными почестями, это я вам обещаю.

С такими вещами шутить нельзя, - это Летум знал с абсолютной определенностью. Живые - еще куда ни шло, но мертвые - дело святое. Не дай Бог командиру проявить неуважение к павшим. Разорвут.

Летум понимал, что совершает ошибку, но ничего не мог с собой поделать. Глядя на тела, завернутые в простыни, он испытывал чувство утраты и разочарования. За тех, кто в море. Мертвым-то уже все равно. Возможно, это они сейчас рыдают над его пропащей душой.

Тряхнув головой, Летум перевел взгляд на дальние койки. Рабы исчезли, и казарма как-то странно опустела. Неизвестно, носителями каких бактерий и насекомых они являлись, поскольку мыть рабов никто не озаботился. Но это позже, это успеется...

Развернувшись, Летум поплыл вон из казармы, из этого мрачного склепа, где живые спят бок о бок с мертвецами, а под потолком витает смрад растерзанных внутренностей. Пошел вон. Прочь отсюда.

Гигантскими прыжками Летум понесся по направлению к лестнице. К черту лифт. Но сообразил надеть шлем. Скользя, словно орангутанг, по перилам, Летум вылетел на третью палубу. Затормозил, сложившись вдвое, на переборке. Затем успокоил дыхание и двинулся к мостику. Что он там забыл? Летум не знал. Лучше бы какое-то время не попадаться на глаза капитану. С другой стороны, Хоукинс мог заподозрить вину.

Как бы там ни было, створки гостеприимно разъехались в стороны. Оттолкнувшись от косяка, Летум нырнул в помещение. Вращаясь, оглядываясь. Готовясь в любой момент пустить в ход бластеры, за долгий день ставшие продолжениями его собственных рук.

Семеро операторов, включая Лилит и пилота Доббера, находились на положенных местах. Хоукинс, нагнувшись, разглядывал нечто мелкое на голографическом проекторе. Грузное тело было надежно пристегнуто ремнями к креслу.