Под диктовку Альцгеймера

Петр повел нас в небольшое институтское кафе, где мы расположились в закутке за огромным какао-деревом в кадке. Крупные листья тропического растения словно усиливали сюр происходящего.

Химик слушал внимательно, только все сильнее хмурился. Когда мы с Зоей закончили парное выступление, он пробормотал под нос: «Слабоумие и отвага», и сурово спросил:

— А если твой муженек и не подозревает о том, что должен чувствовать и как действовать, и тупо пристрелит тебя с ближайшей крыши? Даже не сам, просто наймет кого-то через Инет?

Я лишь пожала плечами.

— У вас есть другой вариант?

— Нет других вариантов. — кивнул Петр. — Хоя и твой… не фонтан. Это докторша у нас воду мутит? Она своего муженька разъяснить за столько лет не смогла, а чужого, значит, как орех расщелкала?

Мс с Зоей молчали. Не поднимая глаз, она перебирая длинную бахрому на салфетке под чашечкой, на щеках пылали огни, но оправдываться явно не собиралась.

— Ладно. Препарат готов? — Похоже, Петр уже принял решение.

— Будет готов через несколько дней.

— Отдашь до свадьбы?

Гарик открыл было рот, а я весело расхохоталась.

— Вы меня и правда слабоумной считаете. — я вытерла рукой выступившие слезы. — Получите препарат, когда все будет кончено. Ну… или не получите.

Гарик вскочил со стула, перебив меня и чуть не уронив роскошное тропическое деревце.

— Я думал, вы Эльку отговорите! Вы хоть понимаете, на что она идет?

Петр смерил его тяжелым взглядом.

— Всегда думал, что Эля слишком хороша для тебя, сосунок. — веско сказал он, и повернулся ко мне: — А давай взаправду жениться? Я не против.

Я закрыла глаза и чуть не застонала. Только этого мне и не хватало! Если мужчины, на которых вся надежда, начнут меня делить, рассчитывать больше не на что.

К счастью, профессионал взял верх над самцом, и Петр наконец принял решение.

— Доктор Рахманинова, поезжайте обратно в институт и проводите испытания. — скомандовал он. — Ромео с собой заберите, чтоб под ногами не путался. Проследите там за ним, пусть через свой телефон истерит в вайбере, Фейсбуке, Инстаграме, да всюду, куда дотянуться сможет. Мол, бабы-суки, у нее муж погиб с детьми, а она нового уже нашла, не успели кости остыть, не стоптала даже новых туфелек… ну, думайте там сами. Поливай змеюку подколодную дурными словами, не стесняйся, матери по-черному. Можно и другу какому позвонить, пожаловаться. Да слезу в голос подпусти, у тебя отлично выходит. Эля, поехали, надо провести подготовку на местности.

Зоя почти силой увела Гарика, пообещав, что все его контакты будут оповещены о моей скорой свадьбе, а мы с Петром загрузились в добитые Жигули и куда-то поехали. Оказалось, в районную поликлинику. Я осталась сидеть на узком диванчике в коридорчике возле регистратуры, а Петр куда-то поднялся, спустился только через полчаса и снова загрузил меня в машину.

— Вы чем-то больны? — из вежливости поинтересовалась я.

— Ага, глупостью — отрезал он. — Иначе послал бы тебя так далеко, что обратно дорогу б не нашла. Справку я брал, о твоей беременности.

— А… зачем?

— Иначе в ЗАГСе нас запишут на месяц вперед, а оно нам надо? Мне эликсир через неделю нужен, не позже. Да и нефиг давать уроду столько времени на подготовку. А со справкой нам через неделю как раз срок и назначат. И главное, легко проверить, почему такая срочность. А твой, думаю, все проверит, параноик еще тот.

Вспомнив поминутное расписание и постоянные проверки его выполнения, я лишь тяжело вздохнула. И почему я терпела столько лет, зачем рожала от него детей? Почему воспринимала жесткий контроль как горячую заботу? Нет ответа…

Тем временем мы пришли в ЗАГС, пока я рассматривала пальмы в холле, Петр сбегал в кабинет заведующей, и мы получили приглашение на бракосочетание уже на следующую субботу, через 9 дней. Отсчет пошел.

Потом Петр отвез меня в психушку к Зое, велел проверить действие препарата, и через два часа подойти к выходу. Я неохотно поплелась наверх, обещая себе, что, если выживу, мы с детьми хоть на неделю уедем к теплому морю, где я смогу забыть скрипящие решетки, кисловатый запах пустых коридоров и невероятную грусть, охватывающую при виде людей в серых пижамах, с лицами без выражения и пустыми глазами.

Зоя обрадовалась мне и выразила полную готовность немедленно сделать все анализы. Гарика в психушке не было, чему я только порадовалась. Я устала от постоянных истерик, вдобавок предвидела, что их еще будет предостаточно. И тем не менее, мне становилось теплее на душе при мысли, что существует на свете человек, готовый отдать за меня жизнь.

Впрочем, обдумывать свое отношение к Гарику мне было некогда. Зоя лично брала анализы крови и соскобы у всех пятерых дементных пациентов, а я ходила следом и тщательно упаковывала пробы в герметичные стерильные пакетики, на которых надписывала фамилию, стадию и время… Примерно через час работа была проделана, все пробы заморожены в маленьком холодильнике процедурной, а мы с Зоей сели пить чай.