Под флагом цвета крови и свободы

– Джек, он мертв! – тряся его за плечи в попытке достучаться до сознания друга, крикнула девушка. Новый звук, раздавшийся откуда-то снизу, заставил ее похолодеть: очевидно, матросы, потеряв терпение и услышав выстрелы, принялись выламывать дверь кубрика. Та, конечно, была прочной и надежной, но едва ли могла задержать толпу остервеневших от неизвестности людей больше, чем на несколько минут; надо было спешить. Однако Рэдфорд явно не понимал этого: на все уговоры девушки он не реагировал никак, лишь отбрасывая от себя ее руки при попытке увести его – с силой, неожиданной для человека, перенесшего подобное.

– Джек, нам нужно уходить отсюда! Ты слышишь это? Скоро они придут сюда и убьют нас обоих, – увещевала его Морено с неподдельным отчаянием. – Джек, подумай о Генри – он ведь умер ради того, чтобы жил ты!

Рэдфорд перевел на нее безумный взгляд, разлепил сухие губы, явно намереваясь что-то сказать – и замер, умолк, снова повернувшись к телу юноши. Зашарил по нему руками, ощупывая грудь, остановился, переложил пальцы на шею, пытаясь нащупать пульс – словом, не знай Эрнеста своего друга много лет, такое поведение показалось бы ей действиями сумасшедшего.

Особенно громкий грохот снизу, донесшийся через переборки, заставил ее вздрогнуть. Джек, не поднимая головы, произнес негромко, словно во сне:

– Уходи.

– Ты совсем спятил? – от его неподвижного, равнодушно–спокойного выражения лица Эрнесту против воли брала дрожь. Рэдфорд повторил:

– Уходи. Спасайся сама. Я не могу его бросить здесь.

– Джек, – сделала последнюю попытку достучаться до него Морено, – Джек, он мертв, и нам нужно уходить… – со стороны кубрика раздался треск выламываемых досок, и Эрнеста, разом бросив свои увещевания, подхватила друга под локти, оттаскивая от неподвижного тела – в сторону лестницы, за которой имелся выход на палубу. Рэдфорд извернулся с неожиданной для еле стоявшего на ногах человека силой, рухнул снова на колени и едва ли не ползком двинулся обратно.

– Уходи, тебе говорят! – крикнул он при этом почти прежним голосом, и Эрнесте сразу же стало понятно – своей волей он не сдвинется с места. Времени оставалось совсем мало: судя по звукам внизу, матросы если и не выломали еще дверь кубрика, то были к этому близки. Морено выдохнула, пытаясь совладать с собой – думать, думать быстрее! – и огляделась по сторонам.

В глаза очень кстати бросилась, издевательски блеснув лезвием, выроненная ею в схватке с Гарсией сабля. Тяжелая рукоять легла в ладонь, как влитая; Эрнеста взвесила ее, обернулась еще раз к Рэдфорду: тот сидел в той же позе, склонившись над телом Генри и не замечая ничего вокруг.

– Прости меня, Джек, – почти искренне проговорила Морено и с размаху опустила эфес сабли точно на затылок друга – тот медленно и словно бы неохотно дернулся, заваливаясь набок, и опустился на пол лицом вниз. Эрнеста, ругаясь про себя последними словами – вслух она не говорила ничего исключительно потому, что берегла дыхание – подхватила его под мышки и поволокла в сторону лестницы.

Джек здорово отощал в плену, что неудивительно; иначе бы Морено в жизни не смогла бы поднять его по ступенькам. Конечно, пиратская жизнь приучила ее ко всему, в том числе и тому, что обычной женщине едва ли удалось бы даже под страхом смерти; но мужское тело было на порядок тяжелее ее собственного, и за него было даже не ухватиться толком – пальцы соскальзывали, постоянно попадая на свежие и едва затянувшиеся раны. Задыхаясь и проклиная все на свете, Эрнеста перетащила его через все ступеньки, запнулась и рухнула было сама, больно задев обожженную руку, вскочила снова, прислушалась – кажется, матросы еще не вырвались из кубрика и не шли прямо по их следам – и потащила Джека дальше. Спуск на шлюпочную палубу, где ждет Педро, отрезан: в трюм спускаться опасно и слишком долго… как говорил Генри? Он, кажется, тоже добрался сюда на шлюпке, но где же она?..

– Мисс, мисс! Джек, сукин ты сын, слава Богу! Что за?.. Он… он жив?!.. – раздалось откуда-то справа, и старый боцман Макферсон, огромный, седой и трясущийся, бросился к ним, перевалившись через борт. Эрнеста вскинула предостерегающую ладонь, с трудом подавляя облегченный вскрик:

– Нужно быстрее перенести его в шлюпку. Он жив, только без сознания – прошу, не задавайте вопросов!

– А где… где же Генри? – озираясь по сторонам и наполовину уже все поняв, судя по упавшему голосу, спешно промолвил Макферсон. Морено молча сжала зубы и крепче вцепилась в Рэдфорда. Слава Богу, старый пират опомнился быстро – засуетился, бормоча какие-то ругательства напополам с молитвами, взвалил значительно полегчавшего за недели плена капитана себе на спину и бросился обратно к фальшборту. Внизу уже ждала шлюпка, закрытая от других галеонов с одной стороны правым бортом «Бесстрашного», а с другой – начинавшимися в полусотне ярдов скалами.

Внезапно Эрнеста остановилась, в отчаянии глядя перед собой словно разом остекленевшими глазами. Макферсон, уже залезший в шлюпку вместе с бесчувственным Джеком и взявшийся на весла, запрокинул голову: