Под флагом цвета крови и свободы

– Нет, Генри. Джек прав, – возразила Морено изменившимся голосом. Еще недавно она с удовольствием бросила бы бывшего старпома на растерзание испанцам, но именно в эту минуту поступить так не могла. – Капитан Гарсия лжет. Веди его вперед – на галеонах не посмеют открыть огонь…

Фокс снова повернулся к заложнику:

– Ты слышал, что сказала мисс Морено. Вперед!

– Хорошо, – кивнул тот, поворачиваясь в сторону лестницы. Генри стоял почти вплотную к нему, а Эрнеста отвлеклась на с трудом передвигавшего ноги после пыток Рэдфорда, когда Гарсия вдруг резко пригнулся и выбросил вправо руку, перехватывая пистолет. Раздался оглушительный выстрел, и еще прежде, чем пороховой дым рассеялся, стало видно, как Генри ничком повалился на пол.

Эрнеста мгновенно оттолкнула Джека себе за спину и успела выхватить отнятый у испанского капитана ранее пистолет, но тот одним ударом вышиб оружие у нее из рук и толкнул к стене: в рукопашной мужчина был куда сильнее ее. Достать саблю оказалось делом не из легких – согнувшись от нового удара под дых, Морено вслепую пнула коленом в сплетение сковывавших ее конечностей и сумела на мгновение высвободиться, но Гарсия уже снова схватил ее сзади за шею, другой рукой выдергивая из–за пояса второй пистолет, позабытый всеми, и приставляя оружие к ее виску. Эрнеста зажмурилась, но выстрела не последовало. Открыв глаза, она поняла причину внезапного промедления Гарсии: прямо перед ними, придерживая одной окровавленной рукой другую, сжимавшую пистолет, стоял Джек Рэдфорд. Оружие ходило ходуном, он с трудом дышал, однако глядел на испанца в упор и без малейшего колебания – видно было, что от немедленного убийства своего мучителя его удерживает лишь угроза для взятой в заложницы девушки.

– Ты, – прохрипел Гарсия, трясущейся от напряжения рукой прижимая дуло пистолета к ее виску. – Я отнесся к тебе, как полагается порядочному человеку, забыл о твоем прошлом и об английской крови в твоих жилах, а ты – ты предала меня? После всего, что я предложил тебе?!..

– Эдвард, – сквозь зубы ответила Эрнеста, царапая ногтями мешавшее ей вздохнуть свободно чужое широкое запястье. Рэдфорд, услышав знакомое имя, побледнел, но пистолет в его руке по–прежнему был нацелен в голову врага. Испанец осклабился, обнажив окрашенные алой кровью зубы:

– Что?

– Эдвард Дойли, – с непонятным упрямством глядя прямо перед собой и продолжая говорить ровно, несмотря на растущую нехватку воздуха в горящих легких, повторила Морено. – Единственный человек, который имел право делать мне подобные предложения – Эдвард Дойли, офицер британского флота, англичанин до мозга костей – в самом хорошем и в самом плохом смысле этого слова… – хриплый смех на секунду родился на ее устах и сразу же прервался новым приступом кашля. – Однако даже ради него я не согласилась бы поехать ни в одну из стран Старого Света и жить этой вашей… цивилизованной жизнью, как вы ее зовете. Я родилась пираткой и, если потребуется, умру ею, но не стану играть роль красивой безделушки, которой распоряжаются по своему усмотрению все остальные! Ты ошибся, капитан, – злорадная усмешка на миг мелькнула на ее губах. – У всех людей есть свои привязанности, но не всеми через них можно управлять! Я почти поверила твоим словам… просто потому что очень хотела им верить – но когда поговорила с теми людьми в трюме, то поняла, как ты ими управляешь… В тот момент ты и проиграл. Стреляй, Джек! – собрав все силы, яростно выкрикнула она. – Стреляй, и пусть все это наконец закончится!

Рэдфорд молча смотрел на нее, поддерживая трясущуюся, окровавленную правую руку с пистолетом левой. Слышно было, как позади него на полу страшно булькал и хрипел Генри, хватаясь за простреленную грудь; но пиратский капитан медлил. Переведя тяжелый, пристальный взгляд поверх дула на своего мучителя, он заговорил – отчетливо, глухо и прямо:

– Отпусти Эрнесту и дай нам уйти. Даже если ты убьешь ее, ты все равно уже проиграл!

– Я ни за что не стану договариваться с пиратом! – без малейших колебаний отрезал Гарсия. – Брось оружие, не то она умрет!

Морено не видела его лица, когда испанский капитан произносил эти слова, но по его тону чувствовала, что тот не шутит; она смотрела на старого друга и понимала с обреченной ясностью, что он не выстрелит – не выстрелит, пока не станет слишком поздно. Джек Рэдфорд, которого она знала, был хорошим человеком, как для пирата, так и в целом; однако в эту самую минуту это сыграло против него. Эрнеста понятия не имела, кто из них двоих был более достоин жизни, и даже не задумывалась таком прежде – но именно сейчас всем своим существом сознавала, что положить этому конец хватит сил лишь ей одной.