Под грязью - пустота

   – Да, – Гаврилин отвечал коротко, с трудом выговаривая слова.

   – Краб сказал, что из больниц исчезли те свидетели разборки в кабаке, которые были ранены. Я так полагаю, что это постарался твой Григорий… э-э… Николаевич.

   – Наверное.

   – Теперь выходит, что ты единственная ниточка. Ты теперь для Краба особо ценная мишень, – Хозяин встал с кресла, обошел стол, подошел к Гаврилину.

   – Что? – спросил Гаврилин.

   – Удачи, – сказал Хозяин и медленно протянул руку.

   Гаврилин посмотрел на нее, потом перевел взгляд на лицо старика. Морщины, шрам, бледные губы и живые глаза.

   Рука. Какой простой жест – рука, протянутая для пожатия. Удачи.

   – Удачи, – сказал Гаврилин, не вынимая руки из кармана.

   Хозяин чуть усмехнулся:

   – Как знаешь.

   – Знаю, – сказал Гаврилин.

   – Клин! – позвал Хозяин.

   Дверь открылась сразу же. На пороге появился Клин, за спиной его маячил секретарь.

   – Отведи его наместо.

   Клин молча посторонился и махнул рукой.

   Гаврилин шагнул через порог. Оглянулся. Хозяин чуть заметно кивнул ему.

   Время пошло, подумал Гаврилин.

   Грязь

   – Все решили, что он совсем вырубился, отошли перекурить. Туда-сюда, а он встал и молотком…

   – Да не встал он, подполз, а там уж молотком.

   – Какого хрена ему было ползти? Там всего три шага было. Ты что, подвала того не знаешь?

   Клоун отвернулся от говоривших. Обсуждают и смакуют. Хотя, если подумать, для них это тоже событие. Беситься начинают от безделья. Теперь будут обсасывать происшедшее ночью целую неделю. Если ничего другого не произойдет.

   А Гаврилин в любом случае для них станет легендой. Человек, доведший Краба до белого каления.

   – Молоток по самую рукоять в голову загнал.

   – Ничего такого. Он же в висок бил…

   Долго что-то Хозяин беседует с Гаврилиным. Как бы чего не вышло. Клоун вытащил сигарету, отобрал у одного из говорящих окурок, прикурил.

   Уже пол часа парни обсуждают как и зачем проломил незнакомый мужик голову лабуху. Азартно, со вкусом, но как только разговор упирается в последние слова убитого, так сразу наступает заминка. Они замолкают, озираются по сторонам.

   Они верят. Они верят тому, что сказал обезумевший человек перед смертью, и боятся этого. И страх свой переносят на не знакомого никому из них Гаврилина.

   Лабух указал на него. Это он убил самого Солдата, о котором все говорили только тихим голосом, словно боясь навлечь на себя беду. И теперь им было обещано…

   – Вот он, глянь!

   Все обернулись в сторону крыльца.

   Наконец-то вышел. Клоун выбросил окурок в урну и двинулся навстречу Гаврилину и Клину. Что-то парень бледный. Помертвел лицом. Не сговорились?

   Клин угрюмо смотрит в спину Гаврилину. Ну, это понятно. Клин не позавтракал толком, а привык жить по расписанию.

   – Ты уже пожрал? – спросил Клоун.

   – Когда? Сидел ждал, пока они наговорятся. И позавтракают.

   Клоун взглянул на часы, задумчиво поднял глаза к небу:

   – Ладно, у тебя есть десять минут. Смотайся на кухню, зацепи себе хавки, и бегом ко мне. Я с ним посижу один.

   – Давай, – оживился Клин.

   – Десять минут, – крикнул ему вдогонку Клоун.

   Гаврилин вопросительно посмотрел на Клоуна.

   – Что смотришь? Как поговорили? – спросил тот.

   – Ничего.

   – Здесь скоро будет Краб, – Клоун огляделся, – пошли в комнату, а то ты здесь слишком популярная личность. И привлекаешь слишком много внимания. Скоро начнут за автографом подходить. С самого утра только о тебе и треплются.

   Гаврилин не торопясь двинулся к флигелю. Клоун пристроился слева от него:

   – Тебе нужно делать ноги отсюда.

   – Правда?

   – Правда-правда…

   – Ты дашь мне парабеллум?

   – Я дам тебе шанс.

   Гаврилин остановился, через плечо посмотрел на Клоуна:

   – Спасибо, шанс мне уже дали.

   – Вы договорились?

   – Встреча прошла в теплой и дружественной обстановке.

   – Не стой, пошли. Нам нужно успеть поговорить, – Клоун подтолкнул Гаврилина в плечо. Со стороны могло показаться, что Гаврилин почему-то не хочет заходить во флигель, а Клоун его подгоняет.

   Теперь еще будут говорить, что Клоун крутой, не испугался этого странного мужика. Да какая разница!

   – Что он тебе сказал делать? – Клоун остался стоять у двери комнаты, когда Гаврилин прошел к кровати и сел.

   – Хозяин сказал, чтобы я не дожидался Краба.

   – И дальше?

   – Мочить Клина и уходить через тутошний подвал.

   – Через ход… – Клоун кивнул, – единственный отсюда выход. Ты где ключ от дальней двери возьмешь?

   – Уже открыто.

   Клоун снова кивнул. Все рассчитал Хозяин заранее. Все предусмотрел.

   – Выйдешь из хода метрах в тридцати за оградой, в овраге. Оттуда сразу двигай на север. На ближнюю дорогу не потыкайся, иди к шоссе, до него километров тридцать.

   – Нормально, сбегаю, – каким-то мертвым голосом сказал Гаврилин. – Что-то еще?

   – Приди в себя, парень! Жить хочешь?

   – А тебе что? Жалко? Жалостливые долго не живут. Или тебе Хозяин этого не говорил?

   Клоун чуть не выругался. Действительно, как Гаврилин должен на все это реагировать? Он уверен в том, что Клоун… А почему и нет? Действительно, ведь это он напоил его так, что наутро любой нормальный человек просто не смог бы встать. И явно Клоун работает на Краба. А Краб не станет держать у себя сентиментального человека.

   – Должок свой хочешь вернуть человечеству? – спросил Гаврилин.

   – Хочу.