ПОД ГРОЗОВЫМИ ТУЧАМИ . НА ДИКОМ ЗАПАДЕ ОГРОМНОГО КИТАЯ .

Вскоре мы въехали в долину по хорошей, незаметно поднимавшейся в гору дороге. Это была территория древней китайско-монгольской обители Утайшань. Здесь располагалось много монастырей, и мы проехали мимо подножия дворца-крепости Великого ламы Чанкья Ролпэ Дордже*.

* Чанкья Ролпэ Дордже занимает пятое место по старшинству среди высокопоставленных буддийских служителей культа. Их порядок таков: 1) далай-лама; 2) панчен-лама; 3) женщина-лама Дордже-Пагмо; 4) Джецзун Дампа Таранатха, воплощение ученого-историка с таким же именем, и Великий лама Урги (Монголия).

Этот лама считается воплощением прославленного ученого, уроженца города Чанкья, расположенного в тибетской провинции Кам. Китайский император пригласил этого человека в Пекин и поставил его примерно в 1770 году во главе всех буддистов-ламаистов Китая. Нынешний Чанкья Ролпэ Дордже формально является настоятелем обители Утайшань, но фактически не пользуется там ни малейшим влиянием — это просто богатый сановник, желающий что-то значить в правящих кругах. Внешне это весьма дородный человек среднего роста, очевидно не чурающийся мирских радостей: он посещал в Пекине спектакли китайского театра, хотя это не принято у высших буддийских служителей культа. Великий лама покинул Утайшань задолго до японской оккупации и поначалу укрывался в Ханькоу, а затем в Чэнду — он все еще находился там во время моего пребывания в этом городе.

Уже под вечер, миновав два селения, мы прибыли в центр большого населенного пункта. В этом месте соединялись три долины, и на вершине уходящего в небо горного отрога, куда вела длинная белая лестница, возвышался храм со множеством боковых пристроек зеленого и красного цвета. Его желтые черепичные, покрытые глазурью крыши, увенчанные позолоченными украшениями, сверкали в прощальных лучах заходящего солнца. Этот храм был похож на сказочный дворец.

Мне сразу же ужасно захотелось в нем поселиться. Но разве возможно, чтобы здесь нашлось для меня пристанище? Моя надежда росла по мере приближения к лестнице, но, когда мы поравнялись с ее подножием, погонщики мулов повернули направо, оставив дивный храм позади. Увы!..

Мы оказались среди полей и поехали вдоль какой-то речушки. Перебравшись через нее по каменному мосту, мы поднялись на вершину хребта, разделявшего две долины. И тут погонщики мулов остановились у ворот монастыря. Уже почти совсем стемнело. Последовали долгие переговоры, в результате чего выяснилось, что мы сбились с пути. Надо было поворачивать и спускаться в деревню либо на свой страх и риск пробираться сквозь чащу, по отвесной козьей тропе, вьющейся по склону горы.

— Я пойду пешком, — сказала я человеку, который вел мула с моим портшезом.

Он ничего не ответил и пошел по тропе исследовать путь. Перспектива долгого обратного пути в деревню, а затем еще одного восхождения на гору его явно не радовала. Меня же не страшили блуждания в полутьме, и я предпочитала полагаться на собственные ноги, а не на копыта мулов, перевозивших мои тяжелые шаткие носилки.

Я собралась было спешиться, но тут снова появился погонщик. Он резко схватил мула, возглавлявшего шествие, за повод и потащил его за собой. Я уже не могла сойти на землю, и мне пришлось смириться. Все прошло наилучшим образом. Мы добрались до больших ворот, славные животные прошли внутрь, и я увидела просторный двор с разными постройками.

Ньерпа (управляющий монастыря) поспешил мне навстречу. Я последовала за ним, то и дело поднимаясь по лестницам и проходя через дворы и крытые галереи. Затем проводник толкнул тяжелую дверь, и я оказалась во внутреннем дворе, где два здания стояли друг против друга, подобно китайским домам. Нам с Ионгденом предстояло поселиться в большей из построек, как правило, состоящих из трех комнат. Слуги должны были жить напротив, в маленьком строении. В довершение всего у дверей нашей летней квартиры располагалась кухня. Я была в восторге от этого жилья и уже не сожалела о прекрасном храме, представшем моему взору на закате.

Ночью я хорошо выспалась и встала чуть свет, чтобы осмотреть окрестности. Выйдя за ворота, я тут же попала в другой двор перед двумя храмами, скрытыми от глаз очень старыми деревьями. Их кровли, увенчанные позолоченными украшениями, были покрыты желтой глазурованной черепицей. Я двинулась дальше, прошла через крытую галерею и ... — о чудо! — оказалась на площадке, где начиналась длинная лестница из белого камня, ведущая в долину. Вдали виднелась дорога, по которой мы следовали накануне, деревни, через которые мы проезжали, и десятки монастырей, разбросанных по равнине либо примостившихся там и сям на горных отрогах. Я попала-таки в сказочный дворец своей мечты. То был Пусатин, построенный императором Цяньлуном, и я провела ночь в покоях этого прославленного монарха.

Глава IV

Китайско-монгольская обитель Утайшанъ. — Начинается

война