ПОД ГРОЗОВЫМИ ТУЧАМИ . НА ДИКОМ ЗАПАДЕ ОГРОМНОГО КИТАЯ .

После этого начинались мытарства. Когда наступал срок платежа, чаще всего у человека не оказывалось положенной суммы, и за отсрочку ему начисляли проценты. Кроме того, чтобы еще сильнее запугать должника и вытянуть из него побольше денег, в ход пускались другие ухищрения. Так, из месяца в месяц ему приходилось распродавать скот или землю, чтобы рассчитаться с беспощадными прохвостами, во власти которых он оказался.

Мерзавцы использовали еще одну уловку: они приносили в дома крестьян запрещенные товары, главным образом опиум. Это делалось с согласия крестьянина, которому обещали часть прибыли от продажи.

Через некоторое время мнимый друг по секрету сообщал крестьянину, что скоро в их округе начнутся повальные обыски.

Хранитель незаконных товаров спешил их уничтожить либо спрятать где-нибудь в поле. За каждым его шагом незаметно следили, и, как бы он ни скрывал тайник, сообщники бандитов забирали все, что там находилось.

И вот являлся «владелец» товара и требовал его вернуть. Крестьянин не мог этого сделать и становился жертвой шантажа, проходившего по вышеописанному сценарию. Дабы избежать встречи с судьей, простофиля подписывался под любыми обещаниями, которые ему подсовывали.

Множество крестьян Сикана были таким образом доведены до полного разорения.

Несмотря на то, что нескольких мошенников предали смерти, на свободе осталось немало их подельников, продолжавших свои аферы.

* В Китае не принято использовать подпись в виде своей фамилии. Ее не признают ни в банках, ни, как правило, на почте. У каждого китайца имеется личная печать, которую он ставит вместо подписи на расписках и других документах.

Выше говорилось, что для устрашения потенциальных преступников выставляются на обозрение тела расстрелянных, с этой же целью вывешиваются и головы казненных.

Лет двадцать назад, странствуя по провинции Хэнань, я впервые увидела подвешенные за волосы к ветвям деревьев головы по обочинам дороги. В ту пору шла гражданская война, разбойники осмелели, и казни участились.

В Дацзяньлу головы вывешивают на стене при въезде в город. Китайцы носят теперь короткие прически, и уже невозможно подвешивать голову за косичку, поэтому ее обвязывают веревкой под подбородком. От этого зрелище становится еще более отвратительным. Впрочем, оно нисколько не трогает невозмутимых китайцев, даже я должна признать, что волнение, которое испытываешь при мысли об этой страшной картине, совершенно не возникает, когда созерцаешь ее воочию.

Раньше китайские власти предоставляли охрану людям, следовавшим через места, где рыскали разбойники. Я всегда отказывалась от этой услуги, если мне предстояло долгое путешествие, ибо размер вознаграждения, которое пришлось бы заплатить телохранителям, намного превышал стоимость моей скромной поклажи, которой я могла лишиться.

К тому же, если бандитов оказывалось много, конвоиры неизменно пускались наутек.

В ту пору китайские солдаты пользовались полной свободой, особенно вдали от больших дорог и в приграничных округах. Количество людей, призванных сопровождать путника, и величина расстояния, которое им предстояло вместе преодолеть, никогда точно не оговаривались.

Как-то раз мои погонщики мулов потребовали, чтобы их обеспечили конвоем во время перехода через горную часть местности, ныне входящей в состав Сикана. Я согласилась и оповестила командира гарнизона, расквартированного в одном из селений, что мне нужна охрана.

Он прислал шестерых солдат, и мы двинулись в путь. Не прошло и двух часов, как телохранители от меня сбежали; я видела, как парни быстро взошли на гору и скрылись в кустах.

Что ж, подумала я, эти бездельники устали и не желают больше меня сопровождать либо, хуже того, они спешат предупредить знакомых грабителей, что по дороге скоро будет проезжать иностранка. Ни одно из этих предположений не подтвердилось.

Вскоре на одном из поворотов беглецы спустились с горы вместе с полудюжиной других солдат, присоединившихся к нашему эскорту.

Эта комедия продолжалась весь день у каждого встречного поста. Когда я добралась до места ночлега, примерно тридцать вояк выстроились во дворе, пытливо вглядываясь мне в лицо. «Сколько она собирается нам заплатить?..» — гадали они. Я не могла их разочаровать.

Но, как только солдаты вернулись в свою казарму, к счастью, расположенную довольно далеко от деревни, где мы остановились, я велела

погонщикам приготовиться к отъезду задолго до рассвета, пока нам не успели прислать новых телохранителей; я опасалась, видя, как быстро прибывает их количество, что вскоре мне придется взять на содержание небольшую армию. Поэтому мы сбежали под покровом ночи при тусклом свете ущербной луны.

Однако временами охрана оказывалась кстати. При случае она действительно могла принести пользу, но не во время встреч с разбойниками, а в будничных делах.