Под грозовыми тучами. На Диком Западе огромного Китая

Разумеется, я не узнала г-на Чэна в мужском костюме. После этого я неоднократно сталкивалась с актером в гостинице: на лестничной клетке, когда он провожал посетителей, рассыпавшихся в поклонах, и в гостиной, где он беседовал с какими-то господами. Актер выглядел молодо. Возможно, моложавый вид придавали ему розовые, слегка нарумяненные щеки. Скорее всего это была только видимость, ведь требуется немало лет, чтобы добиться подобного успеха. Сопернику г-на Чэна, Мэй Ланьфаню, как мне говорили, перевалило за сорок, но он по-прежнему играл роли юных пылких любовниц, возбуждавших чувственные желания.

В Китае говорят, что эти актеры — мужчины, играющие женские роли, вызывают бурные страсти и доводят многих до разорения, подобно великосветским куртизанкам и народной игре под названием «мацзян»^{60}. Разумеется, я ничего не знаю о частной жизни китайских театральных знаменитостей, но мужская любовь существует повсюду. Древние греки воспевали ее, полагая, что ее приверженцы обладают более мужественной натурой, чем те, что предпочитают женщин.

Я сомневаюсь, что китайцы, питающие пристрастие к такой любви, руководствуются подобными соображениями. Считается, что причина кроется в традициях Древнего Китая, где женщины были исключены из общественной жизни, что побуждало мужчин заменять их красивыми юношами. Правила хорошего тона раньше не допускали и до сих пор не допускают в китайской глубинке, чтобы мужчина появлялся в обществе с женщинами, будь то его законная супруга, любовница или гетера. В пирах и праздниках участвовали только мужчины, и для увеселения собравшихся зажиточные китайцы обычно приглашали молодых людей: опытных и начинающих актеров либо просто красивых юношей, выступавших в качестве «забавников», примерно так же, как японские гейши. То были сомнительные утехи, тем более, что подобные любовные связи ни у кого не вызывали осуждения.

Некоторые полагают, что нынешняя женская эмансипация будет способствовать искоренению этих обычаев. По их утверждениям, мужчина, имеющий возможность ужинать с любовницей в ресторане или сидеть с ней в театральной ложе, будет менее склонен предпочитать компанию юнцов. Я не знаю, стоит ли прислушиваться к такому мнению.

Эти рассуждения увели меня далеко от Тайюаня, куда нам пора возвратиться.

Перед отъездом в горы мне показалось, что большое количество вещей, привезенных из Пекина, будет обузой в пути. Намереваясь пересечь Шаньси, а затем пожить в Монголии, я запаслась зимним снаряжением и оборудованием для временного жилья — все это вряд ли пригодилось бы нам во время паломничества в Утайшань. Поэтому я попросила соотечественницу из Тайюаня оставить у себя в доме несколько моих чемоданов, ящиков и т. д., которые я собиралась позже забрать. Я упоминаю об этом незначительном факте, так как это решение впоследствии привело, как увидит читатель, к непредвиденным и весьма досадным последствиям.

Военная машина, любезно предоставленная в мое распоряжение, доставила нас из Тайюаня до места, где заканчивалась проезжая дорога. Двое слуг отправились в путь автобусом.

Этот вид общественного транспорта ныне встречается в Китае повсюду, не только в северных провинциях, где уже давно существовали дороги для повозок, но и в таких местах, как Сычуань, где раньше можно было передвигаться лишь верхом либо в носилках. Теперь там тоже проложили автомагистрали.

Как бы то ни было, нельзя отрицать, что прогресс налицо и он приносит китайцам много пользы, но у иностранных туристов достаточно оснований сожалеть о прежних обычаях. Я говорю о тех, кому нравится неторопливо разъезжать по стране, останавливаясь в живописных местах, чтобы осмотреть какой-нибудь интересный памятник или просто понаблюдать за различными сценами местной жизни. Человек, стесненный в средствах, но избегающий общества чумазых простолюдинов и считающий своим долгом не умалять былого авторитета, которым еще пользуются белые люди, близким общением с беднотой (подобные контакты не одобряются китайским общественным мнением), с трудом привыкает к переменам в сфере услуг.

Двадцать лет назад иностранец со скромным достатком покупал или нанимал за ничтожную цену одну-две повозки и несколько мулов. Он мог также в сопровождении трех-четырех слуг избороздить все проезжие дороги. В других местах носильщики портшезов довольствовались скромным вознаграждением. Если же путешественник желал ехать верхом, то после покупки лошадей их содержание на постоялых дворах обходилось ему недорого. Я знаю это по себе, так как за годы странствий по Китаю испробовала все возможные способы.