Под грузом улик. Неестественная смерть

— Милорды! — возмутился сэр Импи. — Если наш ученый обвинитель считает слово «убийство» пустым и незначительным, то хотелось бы знать, какие слова он полагает важными.

— Ученый обвинитель согласен употреблять другое слово, — успокаивающе проговорил председатель суда и кивнул Уигмору продолжать.

Сэр Импи, добившись цели — охладить напор атаки Уигмора на свидетеля, — сел. Обвинитель повторил вопрос.

— Я упоминал о нем мистеру Мерблсу примерно три недели назад.

— Как я понимаю, мистер Мерблс является солиситором обвиняемого?

— Да, сэр.

— Как же вышло, — свирепо начал обвинитель, водрузив на свой довольно длинный нос пенсне и сверля свидетеля взглядом, — что вы не сказали об этом письме ни на дознании, ни на других следственных мероприятиях?

— Меня о нем не спрашивали, сэр.

— А почему потом вдруг решили поведать мистеру Мерблсу?

— Он меня спросил.

— О! Он вас спросил, и вы без труда вспомнили, когда вам подсказали?

— Нет, сэр, я помнил все время. Просто не придавал значения.

— О! Помнили все время, но не придавали значения! А я утверждаю, что вы вспомнили тогда, когда вам об этом подсказал мистер Мерблс.

— Мистер Мерблс мне ничего не подсказывал. Он спросил, приходили ли другие письма по почте, и я вспомнил.

— Именно. Вспомнили, когда вам подсказали, но не раньше.

— Нет, сэр. Если бы меня спросили до этого, я бы вспомнил и сказал. Но меня не спрашивали, и я решил, что это неважно.

— Вы посчитали неважным, что человек получил письмо за несколько часов до… до своей кончины?

— Подумал, если бы это было важно, полицейские бы поинтересовались.

— Формулирую вам снова, Джеймс Флеминг: вы не вспоминали о письме, которое получил капитан Кэткарт в вечер своей смерти, пока эту мысль вам не вложила в голову сторона защиты.

Недоброжелательный допрос совершенно сбил с толку свидетеля, и тот стал еще больше путаться. Сэр Уигмор обвел глазами зал, словно говоря: «Видите, как ловчит этот хитрец», — и продолжил:

— Полагаю, вы не сообразили рассказать полиции о письмах в почтовом мешке?

— Нет, сэр.

— Почему?

— Подумал, это не мое дело.

— А вы вообще когда-нибудь думаете?

— Нет, сэр… то есть да.

— Тогда, будьте добры, думайте сейчас, прежде чем сказать.

— Хорошо, сэр.

— Вы утверждаете, что вынесли из дома важные письма без полномочий и не ознакомив полицию?

— У меня был на то приказ.

— От кого?

— От его светлости.

— Так. Приказ его светлости. Когда вы его получили?

— Это часть моих постоянных обязанностей — каждое утро относить почтовый мешок на почту.

— Вам не приходило в голову, что в сложившейся ситуации информирование полиции важнее исполнения приказов?

Обвинитель с презрительным видом сел, и свидетель вновь перешел в распоряжение сэра Импи.

— Не приходила ли вам в голову мысль о том письме Кэткарту между днем его смерти и днем, когда с вами о письме заговорил мистер Мерблс?

— Можно сказать, приходила.

— Когда?

— Перед большой коллегией присяжных, сэр.

— Как же получилось, что вы не упомянули о нем?

— Тот джентльмен сказал, чтобы я только отвечал на вопросы и ничего не говорил от себя.

— Кем был этот властный джентльмен?

— Юристом, пришедшим спрашивать от имени обвинения.

— Благодарю вас. — Адвокат вальяжно сел, наклонился и сказал что-то явно забавное мистеру Глайбери.

Вопрос о письме всплыл и во время допроса достопочтенного Фредди. Сэр Уигмор особенно настаивал на том, что в среду вечером, отходя ко сну, капитан Кэткарт был в добром здравии и хорошем расположении духа и рассуждал о приближающемся бракосочетании.

— Вел себя настоящим живчиком, — заметил достопочтенный Фредди.

— Как? — переспросил председатель суда.

— Живчиком, милорд, — подсказал сэр Уигмор, неодобрительно приподняв бровь.

— Не уверен, что это словарное слово. — Председатель сделал аккуратную пометку в записях. — Будем считать синонимом слова «радостный».

Достопочтенный Фредди уточнил, что «живчик» больше, чем «радостный», энергичный, подвижный.

— Можно ли это принять так, что он был в добром расположении духа? — спросил адвокат.

— Принимайте так, как вам больше по вкусу, — пробормотал свидетель и добавил более весело: — Капля «Джон Бегг»[78] — вам счастье навек.

— То есть покойный, отходя ко сну, был особенно оживлен и предвкушал предстоящий в скором времени брак? — сурово нахмурился сэр Уигмор.

Достопочтенный Фредди с этим согласился.

Сэр Импи не стал устраивать перекрестный допрос по поводу ссоры и перешел прямо к своей теме.

— Вы что-нибудь помните о поступивших в вечер смерти письмах?

— Да. Я получил одно, от своей тетушки. Кажется, пришло письмо полковнику. И Кэткарту.

— Он прочитал его сразу?

— Нет. Я в этом совершенно уверен. Я свое вскрыл и заметил, как он свое засовывает в карман. Я еще подумал…

— Не имеет значения, что вы подумали, — прервал его адвокат. — Скажите, как вы поступили.

— Сказал: «Прошу прощения. Вы не возражаете?» Он ответил: «Нисколько». Но свое письмо читать не стал. Помню, я тогда решил…

— Мы не можем принять во внимание ваши мысли по этому поводу, — предупредил председатель суда.