Под юбкой у фрейлины

Я испугался, запаниковал, мне захотелось выброситься в окно или что-то бешено заорать и начать крушить все вокруг меня. Но я не заорал, и крушить не начал, а приоткрыл входную дверь практики, чтобы выйти на улицу. И тут кто-то схватил меня за плечо. Это был доктор Барток. Ставший за те несколько минут, что я его не видел, неузнаваемым! Он постарел лет на десять и одичал! Безумные глаза сверкали, на щеках торчала клокастая щетина, под ногтями — грязь, а вместо аккуратно поглаженного белого халата — на нем была замызганная тюремная роба… Что за черт? Доктор Барток взял меня под руку и прохрипел: «Вам необходимо пройти дополнительное обследование».

Это что же, мое собственное подсознание со мной заговорило? Не верю я во всю эту чушь.

Я дал ему себя отвести по каким-то длинным коридорам в отдаленную комнату. Может, это и была та самая, обычно запертая, комната, в которой Синяя Борода пытал и убивал свои жертвы?

Она походила на операционную больницы двадцатых годов (видел фотографии в медицинском музее в Шарите). На длинных металлических столах лежали скальпели, всевозможные щипцы, пилы, ванночки, шприцы, зажимы, какие-то зловещие трубки… Посредине комнаты стоял большой операционный стол, рядом с ним — бестеневая лампа, вокруг него — толпились хирурги и ассистенты в зеленых халатах и таких же штанах.

На их лицах — маски.

Я попытался освободиться от доктора и удрать. Хирурги заметили это и пропели хором: «Вам необходимо пройти дополнительное обследование».

И ударились в пляс.

Танец хирургов подействовал на меня гипнотически, я ослабел, и доктор Барток подтащил меня к операционному столу. Множество рук в резиновых перчатках схватило меня, подняло и положило на стол. Куртку мою с меня сняли и отбросили в сторону, даже не порвав, а остальную одежду резали ножницами и сдирали лоскутами. После чего привязали мне руки и ноги к столу, а на лицо положили маску. Мои летние бежевые туфли злодеи почему-то оставили у меня на ногах.

В самый последний момент, когда я уже был готов отключиться и отдать себя на милость победителей, что-то во мне сдвинулось… я нашел в себе последние силы… предсмертный резерв… и с мужеством отчаяния рванулся, разорвал путы, сорвал маску, соскочил с операционного стола, разбросал в разные стороны повисших на мне врачей. Схватил куртку и, отбрасывая от себя хватающие меня со всех сторон руки и расталкивая плечами встававших на моем пути плясунов-хирургов, число которых возрастало с каждой секундой, — пробился к двери операционной, протаранил ее. и не обращая внимания на дикий визг миссис Пикман. пытавшейся обвить и задушить меня своими длинными щупальцами, вырвался из практики. Выбежал на Фридрихштрассе.

Голый. Поцарапанный. Напуганный. Дрожащий.

Нацепил на себя куртку, которая еле-еле прикрыла голый зад и причинное место и поковылял в сторону Унтер-ден-Линден.

По дороге судорожно думал (ясно думать не мог) о том, где купить брюки. Перебирал в голове знакомые магазины, но их названия путались, исчезали из памяти, оставляя после себя что-то вроде пестрого пара, потом появлялись, но не давали себя прочитать, хихикали и потешались надо мной.

В голове звучал слоган популярного флешмоба: «Сними штаны и иди в метро, ведь ты человек, а не пу-га-ло»…

Перед глазами все мелькало. Пульсировало.

Прохожие казались мне мутантами. Они кривили свои отвратительные лица и показывали на меня пальцами, похожими на обглоданные куриные ножки…

Автомобили ревели, били колесами об асфальт, как кони копытами, гудели, прыгали, как жабы, и норовили раздавить. От них приходилось убегать. Дома скалили на меня огромные каменные зубы… протягивали в мою сторону свои кирпичные руки. Нюхали меня уродливыми ноздрями. Мостовая то и дело разверзалась передо мной глубокими провалами, из которых поднимались языки синеватого пламени. Неоновые рекламы, треща и прыская электрическими искрами, отваливались от фасадов и падали на меня. Фонари и рекламные столбы стартовали, как ракеты, и улетали на околоземную орбиту.

Неожиданно я увидел двух цыганок. Тех самых. И они заметили меня и тут же подскочили… и начали нагло задирать мою куртку… чтобы показать другим прохожим, что под ней ничего нет. Лица их сияли злорадством.

Не помня себя от стыда и гнева, я сбил их с ног и каждую несколько раз ударил ногой по лицу. Видел, как у одной выскочил изо рта зуб, а у другой оторвалась губа…

Заскочил в какой-то магазин одежды…

Искал брюки, ноне нашел… схватил лежащие на прилавке черные женские колготки и с неимоверным трудом натянул их на себя. Подошедшая ко мне миловидная продавщица с двумя розовыми носиками попросила меня пройти в кабинку для примерок…

А со стороны касс ко мне уже бежал, высунув язык, менеджер… бультерьер… захлебывался истеричным лаем. Я выскочил на улицу до того, как он смог схватить меня зубами. Прищемил дверью его длинный лиловый язык, слышал, как он заскулил.